27 октября, 2013

ВМЕСТЕ С ЗРВ ВНА

Николай КОЛЕСНИК

Колесник Николай Николаевич (род. в 1943 г.), старший сержант запаса. Сын гвардии старшего сержанта, погибшего при освобождении Прибалтики в 1944 г. Работал на шахте в Донбассе, в 1963 г. призван в ряды Советской Армии и после окончания учебного подразделения служил в 236-м гвардейском ордена Ленина Путиловско-Кировском зенитном ракетном полку. В 1965 г. находился в спецкомандировке во Вьетнаме, награжден орденом Красного Знамени. После службы в армии закончил Московский энергетический институт. В 1994 г. избран председателем Президиума "Межрегиональной общественной организации ветеранов войны во Вьетнаме".

МЫ СТОЯЛИ В ОДНОМ БОЕВОМ СТРОЮ

По итогам зимней окружной проверки наш взвод занял 1-е место в батарее, и мне, как замкомвзвода, был присвоен 2-й класс и объявлен краткосрочный отпуск. Но дома побывать не удалось - моему стартовому расчету было предложено поехать в спецкомандировку во Вьетнам. В июле 1965 г. наша группа из Московского округа ПВО в количестве 75 человек, под командованием майора Ивана Константиновича Проскурнина, командира нашего дивизиона, фронтовика, прибыла в Ханой.

Той же ночью нас разбудили тревожные, частые удары по выпотрошенному стальному корпусу американской фугасной бомбы, подвешенной к дереву вместо колокола. Я схватил одежду, каску и вслед за другими выскочил на улицу через открытое окно. Надо мной было черное тропическое небо с дрожащими точками ярких звезд. Пробежав метров 20 в сторону от здания, я услышал леденящий сердце вой, стремительно надвигающийся сверху. "Бомба", - промелькнуло в сознании.

Я упал, уткнувшись подбородком в теплую, влажную траву. Надеваю каску на голову, зажимаю уши руками, жду взрыва, и лежу, прижавшись к земле. Кажется, проходит целая вечность, и я начинаю считать секунды: 121, 122, 123...

Вдруг желтые языки пламени одновременно высвечивают длинные стволы зенитных орудий чуть правее меня. Залп. Его резкий, хлесткий звук бьет в уши и на мгновенье заглушает этот полощущий душу вой. Потом - глухие хлопки разрывов в воздухе, и воющий звук неожиданно меняет свой злобный тон на жалобно-затихающий и, как будто обессилев, смолкает... Вижу как к горизонту стремительно несется что-то пылающее.

"Самолет подбили!" - промелькнула мысль.

Взглядом сопровождаю его до самой земли. Яркая вспышка на миг осветила небо, донесся глухо охнувший звук далекого взрыва....

Минут через 20 дали отбой, и мы, возбужденные, в каком-то нервном ознобе, устало разбрелись по своим местам, надеясь, что до рассвета еще, быть может, удастся уснуть. Мне это не удалось.

Утром стало известно, что, сбитый американский самолет упал в восьми километрах от нас. Катапульта его пилоту не понадобилась...

...Через пару дней в пригороде Ханоя - Хадонге, мы получили технику, провели расконсервацию, функциональную проверку систем и приступили к выполнению своей главной задачи: в форсированно короткий срок подготовить первый вьетнамский зенитно-ракетный полк. Задача очень сложная, учитывая уровень технической подготовки обучаемых и общение с ними через переводчиков. Вскоре уже мы познакомились с командиром 61-го дивизиона 236 зенитного ракетного полка капитаном Хо Ши Хыу, с вьетнамскими офицерами и расчетами стартовой батареи. Командир дивизиона, так же как и командир полка майор Нгуен Ван Туен, в будущем Герой Вооруженных Сил Вьетнама, отлично говорил по-русски - оба они окончили Военную командную академию Войск ПВО в Советском Союзе.

За каждым советским расчетом был закреплен вьетнамский, а в стартовой батарее за каждым расчетом был закреплен взвод. Запомнился мне командир первого расчета - сержант Ван Тханъ, уроженец Юга, который выделялся среди других высоким ростом, крепким телосложением и стремлением научиться говорить по-русски.

Полк формировался из людей, имеющих образование не ниже 8 классов, в какой-то степени знакомых с техникой. Среди офицеров были артиллеристы, танкисты, авиационные техники. Некоторые закончили военные училища, но большинство прошли подготовку на краткосрочных курсах и военную науку постигали на практике. А вот среди солдат встречались деревенские ребята, которые до этого техники сложнее велосипеда не видели. С ними было труднее, но было бы желание...

Воздушная обстановка складывалась так, что время обучения пришлось из планируемых трех месяцев сократить до одного. Американская авиация настолько усилила массированные налеты на территорию Северного Вьетнама, что ствольные зенитные средства ПВО и истребительная авиация не в силах были эффективно им противостоять. Были дни, когда американцы совершали на территорию ДРВ более двухсот самолетовылетов. Особенно нагло и практически безнаказанно они действовали над провинциями, расположенными на самом юге, в зоне, прилегающей к 17-й параллели и к границе с Лаосом - на западе.

Группами по 3-4 самолета американцы неожиданно сбрасывали бомбы или обрушивали шквал пулеметного и ракетного огня на вьетнамские города и села, даже просто на крестьян, работавших на рисовых полях, - было самое время жатвы. Бомбардировки не прекращались ни днем, ни ночью. Нередко американские асы устраивали настоящую охоту за одиноко идущими по шоссе автомашинами. Некоторые города были полностью разрушены, и на их месте оставались мертвые развалины, над которыми в сумерках появлялись лишь стаи летучих мышей...

Американцы разработали план уничтожения Ханоя - массированными бомбардировками они планировали разрушить дамбы крупных водохранилищ, открыть путь лавине воды, которая затопила бы и самые высокие здания города. 1-му зенитно-ракетному полку ВНА была поставлена боевая задача: прикрыть воздушное пространство на подступах к Ханою, сорвать любые попытки американской авиации осуществить задуманное.

Выполняя эту задачу, наш 61-й дивизион занял позицию у дороги № 32, в 35 км западнее Ханоя в окрестностях города Шонтай. На этой первой боевой позиции вьетнамские ракетчики получили хорошую тренировку. Интенсивность "учебного процесса" американцы обеспечивали сполна, и необходимости в учебных тревогах не было - вполне хватало боевых. Обучая вьетнамских ракетчиков, мы многому учились сами.

При отправке во Вьетнам наше участие в боевых действиях не предполагалось, так как прибыли мы туда сокращенными, к тому же неукомплектованными расчетами, по штату мирного времени. Многим офицерам, сержантам и солдатам приходилось выполнять обязанности за двоих, а иногда и за троих. Например, моему расчету пришлось разделиться и обслуживать две пусковые установки 3-го взвода, а мне приходилось помогать командиру батареи, и даже иногда работать и за оператора кабины "С". Такая же ситуация была в дивизионах 1-го полка. Наступили горячие дни, точнее - месяцы. Обстановка вокруг Ханоя становилась все тревожнее и напряженнее. Станцию разведки и целеуказания практически "гоняли" сутками. Операторы наведения и личный состав радиотехнической батареи порой не выходили из наглухо задраенных кабин по 12-14 часов, тогда как температура в кабинах поднималась до + 70°С. Ребята сидели за пультами в одних трусах, но и это не спасало от жары - под каждым вращающимся креслом оператора стояла лужа пота. От невыносимой жары и огромного нервного напряжения люди, бывало, теряли сознание. Закономерно, что это обычно случалось в моменты относительного расслабления, когда цели уже уходили от границ зоны огневого воздействия дивизиона.

Свою исключительную надежность показала наша боевая техника. Единственное - иногда приходилось аварийно выключать станцию наведения: из-за сильного перегрева горели двигатели вентиляторов обдува магнетронов. Сгоревший двигатель, обжигая руки, меняли за считанные минуты, и снова - боевая готовность.

Американские самолеты неоднократно пытались пройти к Ханою, но, подойдя на расстояние не ближе 50 километров, каждый раз поворачивали назад...

Первый ракетный залп прогремел 24 июля 1965 г. в 50 км северо-восточнее Ханоя. 63-й и 64-й дивизионы под командованием майоров Бориса Можаева и Федора Ильиных сбили 3 американских истребителя-бомбардировщика, шедшие к Ханою на высоте 2-х тысяч метров. Офицерами наведения дивизионов, первыми из принявших боевое крещение, были старшие лейтенанты Владислав Константинов и Анатолий Бондарев. Это были 399-й - 401-й американские самолеты, сбитые над территорией Северного Вьетнама, начиная с 5 августа 1964 г., со дня начала агрессии против ДРВ. Из обломков 400-го самолета вьетнамцы изготовили памятные знаки: на фоне горящего американского самолета, врезающегося в горы, цифра "400", на колодочке надпись на вьетнамском "Первая Победа" и дата "24.07.65". Этим знаком были награждены все ракетчики нашего полка, а день 24 июля стал отмечаться во Вьетнаме как День зенитных ракетных Войск Вьетнамской Народной Армии.

После этого боя американские самолеты, за исключением беспилотных, на две недели полностью прекратили полеты в направлении Ханоя. Но они по-прежнему продолжали безнаказанно бомбить южные провинции страны.

В период этого затишья мы времени даром не теряли: занимались с вьетнамцами изучением техники, тренировались по выполнению нормативов боевой работы. Самым трудным после перевода ПУ из "боевого положения" в "походное" и наоборот, была заправка ракет окислителем. Хотя физические усилия при ее выполнении сравнительно небольшие, операцию эту никто не любил, так как после каждой заправки-слива, заправляющий терял за 40 минут работы почти килограмм собственного веса. Причиной тому была экипировка: глухой защитный костюм из шинельного сукна, обшитый спереди прорезиненной тканью, высокие резиновые сапоги под брюки, противогаз, наглухо затянутый прорезиненным капюшоном, и резиновые перчатки. И вот в таком "пляжном" облачении орудуешь ключами, шлангами и вентилями почти час при 35-ти градусной жаре.

А вскоре нашему 61-му дивизиону поставили задачу переместиться в район 17-й параллели, устроить там засаду и дать бой.

Вечером мы снялись с позиции, свернулись в походную колонну и двое суток, преимущественно ночью, двигались на юг. Днем отдыхали, тщательно замаскировав технику густыми ветками кустарников и пальм. Тот, кто не видел дорог Вьетнама военного времени, вряд ли представит все трудности нашего пути, проходившего через рисовые поля, джунгли и, наконец, горы. На протяжении целых километров дороги изрыты глубокими воронками от взрывов американских фугасных бомб и ракет "воздух-земля". Приходилось делать длинные объезды по рисовым полям, что было довольно трудно, так как даже наши АТС, созданные на базе ходовой части танков Т-34, с трудом преодолевали топи рисовых полей, практически представляющих собой своеобразное рукотворное болото. Пусковые установки увязали по самые станины, на твердый грунт их с трудом выволакивали только сцепки тягачей.

Водители АТСов, КРАЗов, ЗИЛов с полуприцепами ТЗМ под руководством опытных командиров - начальника автотранспортной службы полка капитана Д.М. Удовенко и его заместителя старшего лейтенанта В.Е. Абросимова, проявляли чудеса изобретательности, преодолевая, казалось бы, совершенно непроходимые места и препятствия.

В джунглях было немного легче, но встретились они на нашем пути лишь однажды. Дорога здесь была сносной, хотя кое-где нам пришлось срубать нависшие ветки деревьев, густо переплетенные лианами и образовавшие сплошной шатер над узкой дорогой. Зато благодаря этой естественной маскировке мы двигались через джунгли даже днем, не опасаясь, что можем быть обнаружены сверху. Бесчисленное количество различных птиц и животных, растревоженных появлением необычного каравана, проявляли к нам исключительный интерес, и мы отвечали им взаимностью, но вступать в близкий контакт опасались. Самыми бесцеремонными оказались лесные клещи... Хорошо, у нашего доктора оказалось несколько пинцетов, и он быстро обучил нас технологии извлечения из своего тела этих ненасытных кровопийц.

К вечеру второго дня мы, наконец, выбрались из джунглей, но перед нами оказалась река шириной 35-40 метров с очень быстрым течением. Мост был разрушен - саперы быстро навели понтонный, и под покровом ночи мы благополучно переправились на противоположный берег.

Выбранная для дивизиона позиция была удачной с тактической точки зрения, но в инженерном отношении позиция оказалась очень трудной: гора имела уклон более 25°, и для каждой пусковой установки и кабины пришлось делать уступообразные горизонтальные площадки. По призыву уездного комитета партии на помощь пришли все кто мог - женщины, дети, старики. С корзинами на коромыслах для переноски земли, с мотыгами, кайлами и лопатами они дружно включились в работу... Подготовить позицию нам помогали не менее трехсот человек, и к утру она была готова, мы начали разворачивать технику, а местные жители не ухолили, с интересом разглядывая ракеты, необычные машины, тягачи, пусковые установки и нас самих. Особую любознательность, проявляли мальчишки: они и автомобиль-то нечасто видели, так что для них был настоящий праздник. Уходя, они очень просили нас сбить хотя бы один самолет и обязательно показать им его обломки. Мы обещали.

Наконец, техника развернута. Подогнали транспортно-заряжающую машину и зарядили пусковую. Часы показывали 5.30 утра, когда я по телефону доложил командиру, что пятая пусковая установка заряжена.

Убедившись, что и на шестой все в порядке, я возвращаюсь к себе. От усталости подкашиваются ноги, но мы еще раз проводим автономный контроль, уточняем углы заряжания. И в это время завыла сирена - "боевая тревога"! Смотрю на часы - они показывают ровно 6 часов утра 11 августа.

Через полчаса дали команду "Отбой": цели, не входя в зону пуска, повернули на восток и обошли нас слева. Минут через двадцать снова завыла сирена, но и на этот раз самолеты не вошли в зону. Эта воздушная карусель продолжалась весь день. Восемнадцать раз мы по тревоге становились на свои боевые места, наши нервы были напряжены до предела - и каждый раз вместо команды "Пуск" звучало "Отбой". За 1-2 минуты до вхождения в зону самолеты резко меняли курс, обходя нас то справа, то слева, или поворачивали обратно. В тот день мы трижды садились обедать, но трижды наш скромный обед прерывался сиреной, и мы бежали к пусковым и кабинам. Хорошо хоть поужинать нам удалось более-менее спокойно...

За прошедшие сутки нам удалось вздремнуть лишь по полчаса, прямо у пусковой...

Уснул я мгновенно... Сквозь сон слышу вой сирены и не могу понять, снится мне это или на самом деле? Наконец, соображаю, что это не сон. Вскакиваю:

- Подъем! Боевая тревога!

Одеваясь на бегу, мчимся к пусковым, продираясь в темноте через низкорослые деревца. На ощупь расстегиваем застежки чехлов, руки действуют автоматически, и через 15 секунд все застежки свободны. Тут как раз прибежал и вьетнамский расчет.

Шестами дружно сбрасываем огромный чехол на землю - время рекордное. Номера расчета докладывают: "Мот саум!", "Хай саум!" - "Первый готов!", "Второй готов!"... Проверяю положение датчиков, состыковываю разъем, докладываю в кабину "С": "Пятая в боевом положении!"

В трубке слышны переговоры по "громкой", знакомые команды и доклады. Услыхав "Есть АС!", командую: "Расчет в укрытие!"

Пусковая с ракетой начала отрабатывать заданные углы. Кубарем скатываемся вниз, к щелям, откуда докладываю: "Третий взвод - в укрытии!" - "Групповую цель уничтожить! - слышу по ГГС бас командира майора Проскурнина. - Тремя, очередью, темп шесть! Первая пуск!" "Есть, первая пуск!" - отвечает офицер наведения лейтенант Каретников. Сверху на нас градом сыплются камни, подброшенные реактивной струей на несколько десятков метров. Удары довольно ощутимые, хорошо, что голова защищена каской... Яркая вспышка больно резанула глаза.

"Первая, есть подрыв! Цель уничтожена!" - взволнованно кричит Каретников. "Вторая, есть подрыв!" "Третья, есть..."

Самолеты, взрываясь, разваливаются на горящие куски, дымящим шлейфом прочерчивая траекторию падения. Картина неописуемая. От увиденного ребята никак не могут придти в себя, мы жмем друг другу руки, поздравляем с первой победой!

"К пусковой!" - подаю команду, и мы снова мчимся на пусковую.

При старте ракеты газовой струей сорвало с места и отбросило далеко в сторону один из подъездных мостиков. Находим его метрах в пятнадцати, быстро устанавливаем на место. Что-то долго не подъезжает ТЗМ с новой ракетой - бегу к месту ее стоянки, благо это рядом, под уклоном.

Машина стоит на месте, дверца кабины не заперта, водителя нет. Сажусь в кабину. Ключ в замке. Включаю зажигание, нажимаю стартер. Двигатель заработал, и тут из-под колес выскакивает испуганный водитель Хай: он принял пуски ракет за взрывы бомб и спрятался в "надежное место" - под ракету. Уступаю ему место в кабине. Загоняем ТЗМ на подъездные мостики. Разворачиваем балку и тут обнаруживается, что трубка приемника воздушного давления ракеты миллиметров на 50 задевает за вертикальную стенку выступа площадки - в темноте мы слишком далеко от пусковой подогнали ТЗМ. Подъезжать второй раз нет времени, поэтому лопатами и киркой вырубаем в стенке канавку. Через 5 минут все готово... Стрелять, однако, нам уже не пришлось, так как целей в воздухе больше не было.

Четыре самолета, шедшие на нас плотным строем на высоте трех тысяч метров, были сбиты тремя ракетами. Это произошло 11 августа 1965 г. в 23.50 в деревне За Шон, волости Сик Тхо, уезда За Вьен, провинции Нинь Бинь.

Выждав еще полчаса, командир принял решение оставить позицию... Это был первый бой и первая победа нашего 61-го дивизиона, ставшего впоследствии "Героическим".

Пока мы снимались, на позицию, как и прошлой ночью, шли жители окрестных деревень, несли апельсины, бананы, плоды хлебного дерева, сердечно нас благодарили:

- Спасибо, что вы сбили эти проклятые самолеты!

Уезжая, мы видели, как оставленную позицию занимал "ракетный дивизион" на крестьянских повозках. Корпуса этих "ракет" были сделаны из бамбуковых прутьев, обтянутых циновками из рисовой соломы. Выкрашенные известью, они сверху мало отличались от настоящих. Установленные на позиции "ракеты" соединялись веревочной "системой управления", которая обеспечивала имитацию выполнения команды "синхронизация" и приводилась в действие одним человеком, сидящем в глубоком укрытии в стороне от позиции. При умелой маскировке создавалось полное впечатление действующего зенитно-ракетного комплекса. Вьетнамцы достигли настоящего искусства в оборудовании ложных позиций...

Позже нам стало известно, что на следующий день американцы с помощью беспилотного самолета-разведчика обнаружили ту самую позицию, и решили уничтожить ее во что бы то ни стало. Это стоило им еще трех самолетов, которые сбили вьетнамские зенитчики. Позицию прикрывали 23 батареи зенитных орудий калибра 37, 57, 100-мм и 3 батареи ЗПУ - всего около 100 стволов, создавших сокрушительную плотность заградительного огня. Для американских пилотов это был настоящий капкан, приманкой в котором служили бамбуковые "ракеты".

А наш дивизион благополучно возвратился под Ханой и снова стал на боевое дежурство. Первые несколько дней американцы совсем не показывались в воздухе, потом начали появляться беспилотные самолеты-разведчики, которые мы стремились сбивать в первую очередь, так как они непрерывно вели передачу информации.

Через несколько дней к нам на позицию приехал Президент ДРВ товарищ Хо Ши Мин. Был он в простой крестьянской одежде светло-коричневого цвета и в сандалиях на босую ногу. Осмотрев технику и понаблюдав за боевой работой стартового расчета старшего сержанта Делова, президент поздравил нас с первой победой, поблагодарил за боевую помощь в борьбе с американским агрессором, а на прощанье, пожав каждому руку, сказал несколько слов по-русски:

- Спасибо вам за помощь! Желаю вам крепкого здоровья и новых побед! Вы сбили тремя ракетами четыре самолета, и я бы пожелал вьетнамским зенитчикам-артиллеристам брать с вас пример и сбивать четырьмя снарядами хотя бы один американский самолет! - пошутил Хо Ши Мин.

В конце года наша группа приступила к обучению 261-го (третьего) зрп ВНА. Обучение шло успешно и осуществлялось по той же схеме - рассказать и показать, и по тому же принципу - "делай, как я".

30 декабря 1965 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР за мужество и героизм, проявленные при выполнении правительственного задания по оказанию интернациональной помощи Вьетнаму, группа советских военных специалистов была награждена боевыми орденами и медалями. Несколько человек, в том числе и я, были награждены орденами Красного Знамени. Командиру дивизиона Проскурнину досрочно присвоили звание подполковника и наградили его орденом Красной Звезды. Такую же награду получил оператор ручного сопровождения Саша Бурцев. Первый номер моего расчета Рафаил Ахунов получил медаль "За отвагу", а третий номер Алексей Фомичев - "За боевые заслуги". Такой же медалью были награждены Иван Агалаков, Виктор Кубы-шев и Тарзан Черквиани. Награды вручал Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в ДРВ Илья Сергеевич Щербаков - прямо на боевой позиции. В своем выступлении он подчеркнул, что впервые после Великой Отечественной войны награды Родины вручаются советским гражданам на территории другого государства.

В феврале 1966 г. вьетнамский 261 зрп начал самостоятельно вести боевые действия, а в марте мы возвратились в Москву. Спецкомандировка во Вьетнам закончилась. Наш дивизион сбил 15 американских самолетов и 3 самолета - обученный нами дивизион Хайфонского зрп.

В апреле я наконец-то смог побывать в отпуске. Командир полка дал мне сразу 30 суток: 10 — неиспользованных ранее и 20 суток - за Вьетнам. Однако вскоре я получил телеграмму об избрании меня делегатом XV съезда ВЛКСМ. Отпуск пришлось прервать...

На съезде мне было поручено выступить с приветствием от имени молодого поколения Вооруженных Сил СССР, чем я, безусловно, и сегодня очень горжусь. Тем более что от имени ветеранов-фронтовиков выступил легендарный летчик трижды Герой Советского Союза, тогда еще - генерал-полковник Иван Никитович Кожедуб. В тот день мы стояли с ним совсем рядом - словно бы в одном боевом строю.