Библиотека

БОРЬБА ЗА ПВО НЕ УТИХАЕТ

Кому и для чего нужен "эксперимент по созданию Командования авиации и войск ПВО на стратегическом направлении"?

(личное мнение ветерана войны и военной науки)

Заслуженный деятель науки РФ,

академик и лауреат премии имени А.В. Суворова 1-й степени

Академии военных наук,

почётный профессор Военной академии

воздушно-космической обороны страны

имени Маршала Советского Союза

Г.К. Жукова,

доктор военных наук,

профессор ЕРОХИН Иван Васильевич

ТВЕРЬ 2005

Автор искренне благодарит ОАО МНИИ ПА и лично генерального конструктора Безеля Якова Владимировича, ФГУП ТНИИ ИТ и лично директора – генерального конструктора Пильщикова Дмитрия Евгеньевича, лично кандидата экономических наук Швеца Николая Николаевича, личных друзей и читателей предыдущих книг за поддержку и содействие в издании этой книги.

Книга издана в авторской редакции

МУДРОСТИ ЖИЗНИ

Не знающему прошлого не дано знать будущее.

История учит, что её уроки ничему не учат. Только слабость порождает агрессию.

Умиротворение агрессора - лучший способ получить от него войну.

Хочешь жить в мире - будь готовым к войне.

Не хочешь содержать свою армию - будешь содержать армию оккупантов.

На своих ошибках учатся только глупые, умные учатся на чужих ошибках, но есть, которые не учатся ни на чьих ошибках.

Адрес автора:

170005, г. Тверь, 5 , ул. Горького, 62/1, кв. 84, тел. кв. 8-0822-31-24-35

СОДЕРЖАНИЕ

Вступление

Общее замечание. На какую войну и с кем ориентирует и кому нужен эксперимент в ЛенВО"?

1-е частное замечание. Нужны ли "стратегические направления?"

2-е частное замечание. Угрожаемый период и время формирования и готовности стратегических направлений

3-е частное замечание. Предназначение современных вооруженных сил государств

4-е частное замечание. Связь организации войск (сил) и управления ими с формами и способами военных действий

5-е частное замечание. Мешанина из ударных и оборонительных стратегических сил

6-е частное замечание. Суть сухопутного вмешательства в воздушно-космическую безопасность страны и в развитие её системы ВКО

7-е частное замечание. Научный уровень обоснованности предложений и компетентности сухопутчиков в вопросах борьбы в воздушной сфере и организации ПВО страны

Первый показатель обоснованности и компетентности - произвол в предназначении военных округов

Второй показатель обоснованности и компетентности - абстрактность общего представления о ПВО и непонимание её природы и сути

Первый момент. Разведка и информация

Второй момент. Баланс времени

Третий момент. Методы управления

Четвёртый момент. ПВО на фронте и в тылу страны

Пятый момент. Системы ПВО и группировки ПВО

Шестой момент. Самооборона и организованная оборона

Седьмой момент. Противовоздушные операции и оперативное искусство борьбы с воздушным противником

Восьмой момент. Правомерность любого сравнения ПВО войск и страны

Девятый момент. Фантастические перспективы ПВО при её подчинении военным округам

Третий показатель обоснованности и компетентности - незнание военной истории, событий и фактов, уроков и опыта войны, военная грамотность

1-й пример. ПВО в Ленинградском фронте

2-й пример. ПВО в Берлинской операции

Предложения в основу общей идеологии военной безопасности России

ВСТУПЛЕНИЕ

2 октября 2003 г. на совещании высшего руководства страны и Министерства обороны Министр Сергей Борисович Иванов объявил собравшимся "открытую доктрину модернизации ВС России". Он заявил о готовности Министерства представить "комплексное видение основных направлений развития ВС" и заверил, что мы со всей ответственностью можем сказать - мы точно знаем, куда и как двигаться". В этом обстоятельном докладе он отчетливо разделил прошлые и будущие войны, очень грамотно, обоснованно и понятно раскрыл, что такое современный вооруженный конфликт и как в нём достигается победа.

Напомню ряд совершенно новых и важных положений доклада, цитировавшихся и в моей книге "Войска ПВО страны: прошлое и настоящее, судьба и надежды", с. 57-58:

"Военное планирование должно вестись ... с учетом реальных потребностей страны в области безопасности. Оно должно учитывать и опыт, полученный в ходе вооруженных конфликтов... Правильное осознание этого опыта потребует отказа от привычных стереотипов. Кто не сделает этого и будет оперировать старыми категориями, - обречён на поражение. Прямо скажу: мы должны в корне изменить наши представления о том, что такое современный вооруженный конфликт и как в нём достигается победа".

"Надо отчётливо понимать, что войны ведущих государств мира в XXI веке будут преимущественно воздушными, а основной ударной силой ...выступает воздушный, а не наземный компонент.. И тот, кто до сих пор считает, что в современной войне, как и во Второй мировой, решающими будут удары танковых клиньев, - живёт устарелыми представлениями. Враг не приедет к нам на танке. Враг прилетит к нам на самолёте или доставит оружие по воздуху".

"Особое значение приобретает способность ... обеспечить быстрое выведение из строя инфраструктуры политического и экономического управления противника, а также систем связи и радиоэлектронной борьбы".

"Одной из характерных особенностей борьбы будет срыв и отражение воздушных ударов противника ...В этих условиях главный удар агрессии, особенно в её начале, примет на себя воздушно-космический эшелон Вооруженных Сил ".

"Обращу ваше внимание на то, что первыми жертвами воздушных ударов в недавних конфликтах становились именно мирные жители. Поэтому надёжная противовоздушная оборона - это, прежде всего, зашита нашего народа ".

"Решающую роль в войне будущего будет играть хорошо защищенная помехоустойчивая эшелонированная система ПВО, способная вести эффективную борьбу со всеми летательными аппаратами противника".

Система ПВО должна быть эшелонирована и структурирована на трёх уровнях:

стратегическая ПВО с элементами защиты от крылатых и баллистических ракет,

объектовая ПВО, прикрывающая наиболее значимые в военном, политическом и гуманитарном отношениях объекты инфраструктуры,

ПВО сухопутных войск, нейтрализующая попытки противника добиться господства в воздухе над полем боя ".

"В оперативном построении системы ПВО должны присутствовать: разведывательно-информационный центр, действующий в рамках реального масштаба времени, автоматизированная, высокозащищенная система управления войсками и оружием, а главное - цельный воздушно-космический эшелон, выполняющий как разведывательные, так и ударные функции ".

Взгляды Министра прогрессивны, понятны и убедительны. А самое отрадное состоит в том, что "гражданский" Министр обороны хотя бы на словах, наконец, впервые официально развернул традиционно господствующее "в верхах" сухопутное мышление наших "профессиональных" военных на современное воздушно-космическое мышление и привёл его в соответствие с современными военными взглядами ведущих государств мира.

Еще в 1984 г. в своём официозе "Мифы и реальность" США провозгласили: "Развитию вооруженных сил США должно быть присуще стремление не к соревнованию с Советским Союзом в числе мотострелковых и танковых соединений для ведения наземных сражений, а к использованию преимуществ американского промышленного и технологического потенциалов для создания высокоточного оружия морского и воздушно-космического базирования в виде космических боевых средств, пилотируемых и беспилотных авиационных средств, роботизированных разведывательно-ударных комплексов, а также глобальных систем управления, которые позволяют нанесением первого и последующих массированных- электронных и огневых ударов решить исход войны без вторжения наземных группировок".

Пусть и запоздалая, но всё же "состыковка" взглядов сторон на будущие конфликты вселила в прогрессивных военных специалистов надежду на то, что и сухопутно мыслящее российское руководство тоже станет ориентировать развитие своих Вооруженных Сил и всё оборонное строительство не на прошлые, а на будущие войны, на войны цивилизаций, а не на войны динозавров.

Однако и после выступления Министра 2 октября 2003 г. в аппарате МО и в ГОУ ГШ продолжают разрабатываться официальные документы, показывающие, что там совсем не вняли его серьёзным и правильным предостережениям, не "отказались от привычных стереотипов" и, продолжая "оперировать старыми категориями 2-й мировой войны", носят на подпись руководству совершенно противоречивые документы, дискредитирующие за непоследовательность самих руководителей и вызывающих сомнения в существовании в Министерстве обороны и конкретно в ГОУ ГШ единой и цельной современной военной идеологии, на которой должно основываться всё военное в ВС и даже всё оборонное строительство в государстве. Для кого же и для чего выступал Министр? "За державу обидно", что ещё раз сбывается давний печальный международный афоризм: "Все генералы каждый раз готовятся к прошедшей войне"?

Рассмотрим один из таких фактов и выскажем свои замечания.

ОБЩЕЕ ЗАМЕЧАНИЕ

НА КАКУЮ ВОЙНУ И С КЕМ ОРИЕНТИРУЕТ И КОМУ НУЖЕН "ЭКСПЕРИМЕНТ В ЛЕНВО"?

"Планом подготовки ВС РФ" на 2005 год утверждён "эксперимент" на базе ЛенВО по созданию объединённого командования Авиации и Войск ПВО на "стратегическом направлении". Исходные установки и стратегический фон заданы устаревшие, неполные и неоднозначные, а методика работы навязана не научная. Раскроем и поясним это.

Первое. "Эксперимент" проводится на основе устаревшей сухопутной военной идеологии первой половины прошлого века, от "привычных стереотипов" которой Министр 2.10.2003 г. призывал всех отрешиться и впредь не "оперировать старыми категориями 2-й мировой войны". Министр прав и игнорировать его не надо никому, а особенно ближайшему окружению. Это не только не делает всем им чести, но и вносит растерянность в умы военнослужащих: к какой же войне быть готовой России?

К началу "эксперимента" руководство утвердило "Положение" по его проведению. Его содержание заранее предопределяет военной науке нужный руководству характер результатов её исследований и рекомендаций, основанных на очень устаревших взглядах.

Задано оно для наземной войны с индустриально развитыми государствами, возглавляемой военными округами, с довоенным подчинением им и ударной авиации и противовоздушной обороны страны. А ведь война заставила именно это отвергнуть в первые же месяцы. По ПВО территории страны уже 9 ноября 1941 г. пришлось отменить всё безграмотно созданное даже 14 февраля 1941 г. По ВВС довоенное подчинение отменено 5 мая 1942 г.

Легко видеть, что предписываемое содержание "Положения" об "эксперименте", полностью игнорирует как уроки и опыт Великой Отечественной войны, так и приведённые установки Министра. Оно также совершенно аналогично февральскому 1941 г. "Единому оперативному построению противовоздушной обороны территории страны". Зачем же повторять то, что полностью отвергла большая и даже в основном наземная война и что десятилетиями отвергала и военная наука, и послевоенная практика строительства ВС СССР и России? Гораздо легче и полезнее не знающим истории Отечества "реформаторам" и "экспериментаторам" потрудиться изучить её и тем прекратить ненужные затраты ресурсов государства, споры и усилия военных учёных и войск.

Подчеркнём ещё раз: идеология, навязываемая "Положением", бездоказательно полностью игнорирует не только правильные и прогрессивные современные установки Министра от 2.10.2003 г., но и все уроки и ОПЫТ Великой Отечественной войны, причём не только по ПВО, а вообще и в том числе полученные на территории проводимого "эксперимента".

Не пойдут армии НАТО по стопам германской армии 1941 года по побережью Балтики. Не будет второй сухопутной и морской блокады и многомесячной обороны Ленинграда, кровопролитных полевых сражений на северо-западе России в болотах вокруг него. Так НАТОвцы воевать не только не хотят, но и просто не умеют, а переучиваться под нас не станут. Не к этому надо готовиться. Если что будет, то будет повторение Югославии 24.3.-10.6.1999 г. с тем же, что и там нулевым участием сухопутных сил. Но такие войны, хотя и наиболее вероятные, сухопутчиков не вдохновляют. Не к такой их роли в войнах они привыкли! Это основа их позиции.

А "единоличную ответственность за противовоздушную оборону войск и объектов на стратегическом направлении", которую сверх своих штатных сухопутных обязанностей, по совместительству добровольно берёт на себя "недогруженный" ими командующий ЛенВО, если и понесёт, то на беду себе, но без пользы для России. Спрос с него может быть только таким же, как в 1941 г. с командовавшего Белорусским особым военным округом Д.Г. Павлова. За командование взялся, но не справился. "Ответил" за это своей головой - его расстреляли. Ну и что? Белоруссия была стремительно потеряна, а ход войны никак не изменился и враг за 4 месяца дошёл до Москвы. Ответственности хватило. Не хватило компетентности, квалификации, опыта и способностей. Кому нужна такая безответственная "ответственность"?

Опыт Гражданской войны в СССР и локальных сухопутных конфликтов 30-х годов не помог первым командующим сухопутными фронтами в 1941 г. Не поможет и будущим командующим "опыт Чечни". Тем более в области борьбы в воздушно-космической сфере. Неподъёмные, а особенно и не понимаемые задачи не решаются даже самоуверенными во всём сухопутчиками, а их последующие отстранения от должностей и даже расстрелы решению задач не помогут и положения России в войне не исправят.

Второе. Военной науке кроме негодной военной идеологии директивой предписана и ненаучная методология проведения "эксперимента". Уже много веков мировой наукой признаётся: правильно сформулировать и поставить задачу - это уже наполовину правильно её решить. Наиболее признанными научными работами прошлого века показана правомерность решать проблемы, подобные рассматриваемой, только комплексно в полном объеме при системном подходе (в составе систем более высокого уровня - надсистем), а не при обособленном подходе (на собственном уровне), и недопустимость их решения по отдельным частям. За собственные волосы смог поднять самого себя только барон Мюнхгаузен, да и то в фантастике. А частные результаты в целесообразный общий результат не складываются. Это пустая и ненужная работа, не решающая проблемы. Она всё равно потребует комплексной переоценки.

Методически неграмотно и проведение "эксперимента" не с начала, когда надо всё создавать, а с середины на готовом, когда всё уже есть, оно кем-то и когда-то создано или не ясно, откуда и как появилось. Это недопустимо искажает будущие результаты и приводит к ошибочным выводам на перспективу. И практика, и теория показывают, что гораздо чаще спотыкаются и проваливаются именно на создании, а не на оперировании откуда-то взятым готовым.

Указанный теоретически ненаучный подход усугублён и типичным, к сожалению, "начальственным" отношением к науке, практическим определением её предназначения и роли. 7.2.2005 г. в "установочном" выступлении перед участниками начинавшегося "эксперимента" в ВА ВКО имени Г.К. Жукова начальник Оперативного управления Главного штаба ВВС В.В. Поздеев, оторвавшись от текста, заявил, что руководству всё и так ясно и решения уже приняты, а нам остаётся лишь подтвердить их экспериментом. Это не новость, к сожалению, так мыслят и другие, но так поступать, а тем более публично откровенничать в пренебрежении к науке не следует. Получишь бумеранг и специалисты осудят не военную науку.

Третье. Неактуальность "эксперимента" в заданной постановке и по заданной методологии усугубляется также и тем, что многие конкретные положения и установки нереальны фактически или неправильны по существу. Это чистая утопия и далёкие абстрактные мечтания вперемежку с фантазией и безудержными выдумками дилетантов при незнании сути и забвении военной истории и огромного прошлого военного опыта.

В "Положении" не только не раскрыт с нужными полнотой, точностью и однозначностью, но и искажён характер современных военных угроз. Не вполне понятно в преамбуле, а по тексту запутанно и не конкретно изложены многие понятия, термины и исходные условия, в которых предполагается ведение вооруженной борьбы. Это делает их слишком абстрактными и неоднозначными для понимания и использования.

Не вполне или совсем не ясно многое:

кто нападает, с какими целью и военными задачами, на каких пространствах и в каких масштабах ведутся военные действия на суше, на морях, в воздухе и космосе "в границах стратегического направления";

что такое "стратегическое направление (СН)" и "Объединённая группировка войск и сил" на нём (ОГ ВиС на СН), откуда и когда они берутся, каковы их предназначение и структура в мирное время и в войну при наличии рядом Ставки Верховного Главного Командования (ВГК);

что представляет собой Командование ОГВиС на СН: когда оно создаётся (календарно или относительно начала внезапного воздушного нападения),

когда слаживается и вступает в умелое руководство ВиС;

как распределены функции руководства войсками и силами между Командованием ОГ ВиС на СН и Верховным Главным Командованием, роль и степень участия Ставки ВГК в руководстве военными действиями на СН в каждой сфере борьбы;

какие группировки войск и сил находятся в Калининградской области, в других приграничных и внутренних российских областях, включая Московскую, в Карелии, в Заполярье и на морях;

какие их основное предназначение и главная задача;

кто ими штатно командует в мирное и в военное время;

на каких началах подчинённости они входят в ОГ ВиС на СН (прямое или непосредственное подчинение, оперативное подчинение, взаимодействие,

независимые действия);

сроки (продолжительность) развёртывания отдельных группировок и всей ОГ ВиС на СН, слаживаиия их для совместных действий, готовности

их командований к управлению ВиС;

как распределены функции руководства ВиС между Командованием ОГ ВиС на СН и командованиями КОР, фронтов, флотов, СпН;

какие силы и средства ВКН агрессоров с их подразделением на стратегические неядерные и ядерные и на оперативно-тактические ("общего назначения") ожидаются по времени в границах СН и для решения каких задач;

какие силы и средства ПВО (ВКО) входят в ОГ ВиС на СН и на каких началах подчинённости, где и когда они развёртываются и под чьим командованием применяются.

А ведь конкретика, полнота и однозначность во всём этом очень важна. Неполнота и нечёткость этой информации исключает её однозначное понимание и толкование, а это ставит под сомнение актуальность любых результатов, и в том числе определения целесообразного "Объединённого командования Авиации и Войск ПВО" то ли "на СН", то ли "фронта". Попутно замечу, что к стыду авторов "Положения " эти понятия по тексту недопустимо путаются, хотя это совсем не одно и то же и знак равенства между ними ставить нельзя. То ли район "Ленинграда", то ли район "Калининграда-Ленинграда".

Всё сказанное заранее предопределяет полную негодность заказанных "научных" результатов на будущее, а потому и совершенную ненужность такого "эксперимента". И по устаревшей военной идеологии, и по примитивной методологии прошлых веков, и по неполноте и неопределённости исходных данных он не просто ненужный, но и вредный, уводящий от поисков грамотных и обоснованных решений по строительству ВС России.

В целом из общего замечания следует, что эксперимент проводится на устаревшей сухопутной идеологии 1-й половины прошлого века, ориентирующей на прошлые наземные, а не на будущие воздушно-космические войны с индустриально развитыми государствами, беспричинно отвергающей доставшиеся дорогой ценой уроки и опыт великой войны, не учитывающей появления стратегического оружия и обусловленного им коренного изменения самого предназначения современных вооруженных сил государств. В ней нет ничего из новых реалий, поэтому она бесперспективна и должна быть отвергнута, а такой совершенно не нужный для военного строительства России "эксперимент" прекращён.

Этим можно бы и завершить мнение о самом "эксперименте" и о позиции сухопутчиков.

Однако ветерану войны и военной науки, предлагающему отменить неграмотно поставленный "эксперимент в ЛенВО", хотелось бы обратить внимание и на недостойно низкий общий уровень военной грамотности "Положения " и организаторов "эксперимента", а прежде всего ГОУ ГШ.

Имея официальную научную квалификацию "20.01.01. Общие основы военной науки, военное строительство, строительство Вооруженных Сил", приобретя уникальный 50-летний опыт проведения, научного руководства и участия в реализации результатов научных исследований в Войсках ПВО страны по этой проблематике и проанализировав собственные материалы более, чем 60 летних личных общений практически со всеми поколениями противовоздушников СССР и России, для пользы на будущее в дополнение к общему сделаю ещё семь частных замечаний. Они не только усилят обоснование ненужности и необходимости отмены "эксперимента ЛенВО", но и (надеюсь) помогут кому-то понять свои заблуждения и учесть их в дальнейшей деятельности по строительству ВС России.

1-е ЧАСТНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ

НУЖНЫ ЛИ "СТРАТЕГИЧЕСКИЕ НАПРАВЛЕНИЯ"?

"Положение" по "эксперименту" ссылается на установки плохо разработанного "Наставления по подготовке и ведению военных действий ВС РФ" о том, что "Объединённое командование авиации и войск ПВО" то ли "стратегического направления" (СН), то ли фронта (а это разное!) "предназначается для управления разновидовыми силами авиации и ПВО ВВС, СВ и ВМФ, находящихся в границах ответственности фронта (группировки ВС на СН)". Разберёмся со "стратегическими направлениями".

Во-первых. В 1941 г., после развала под ударами врага сухопутных фронтов по словам И.В. Сталина с "неопытными командующими" и в том числе развала подчинённых им зон ПВО, он предпринимал три попытки группировать фронты в "маршальские" по сути сухопутные стратегические направления: сначала в Северо-Западное (К.Е. Ворошилов), Западное (С.К. Тимошенко) и Юго-Западное (С.М. Будённый), одновременно, затем в Южное (С.М. Будённый), и позже в Северо-Кавказское (С.М. Будённый).

Однако все они, просуществовав по одному-два месяца и ничего не изменив, но внося неразбериху, к кому за чем, теряя горячее время, обращаться, ликвидировались. А войскам пришлось отступать до Волги и Кавказа в ожидании "созревания" нового поколения командующих фронтами (Г.К. Жукова, A.M. Василевского, К.К. Рокоссовского, И.С. Конева, Н.Ф. Ватутина, Р.Я. Малиновского, Ф.И. Толбухина и др.).

Во второй половине войны 10-12 сухопутных фронтов вели даже "операции групп фронтов" (до 5-6 фронтов в каждой), но под непосредственным руководством Ставки ВГК без объединения в "стратегические направления", а лишь с командировками на главные в операциях фронты личных "представителей Ставки ВГК" с межфронтовыми координаторскими функциями (Г.К. Жуков, A.M. Василевский, Н.Н. Воронов, Л.А. Говоров и др.).

И только в 1945 г. для войны с Японией, Верховный Главнокомандующий (И.В. Сталин) и Ставка ВГК, спланировав эту войну, передали свои функции на время её ведения (с 9 августа до 3 сентября) бывшему Начальнику Генштаба и по "табели о рангах" второму после Г.К. Жукова (занятого Берлинской операцией) советскому полководцу (A.M. Василевскому).

Во-вторых. В начале разрушительной 8-й "реорганизации" ВС СССР (а не только противовоздушной обороны) в 1978-1986 г.г. её не по компетентности ретивый инициатор и исполнитель Н.В. Огарков попытался, в частности, и амальгамировать труп "стратегических направлений", но снабдив их Главкомов ещё и собственными штабами. Создали четыре направления: Западное (Польша, Легница, снятый с должности начальника Генштаба Н.В. Огарков), Юго-Западное (Молдавия, Кишинёв, Ю.П. Максимов), Южное (Закавказье, Тбилиси, И.А. Герасимов) и Восточное (Войска Дальнего Востока, Хабаровск, И.М. Третьяк).

Не понятные и никак не показавшие себя, эти практически тоже сухопутные структуры быстро и тихо свернули и даже в "Военном энциклопедическом словаре" (1986 г., с. 711) всем вместе "стратегическим направлениям" уделено всего около 10 невразумительных, без каких-либо конкретных сведений о них строчек, из которых ничего по существу понять не возможно. А в биографических справках о прохождении службы названными Главкомами СН на их конкретных должностях в ВЭС-1986 эта должность скромно завуалирована (по каждому Главкому указано: "с 1984 г. на ответств. должности в войсках").

В-третьих. Поверхностно глядя на США и двигая военную мысль назад, современные российские военные и "теоретики" и "практики" не объясняют, зачем и вообще и в частности России с резко отличающимся геостратегическим положением надо бездумно заимствовать у США то, что действительно необходимо им и совершенно не нужно нам.

Одно дело, когда президент США находится за океанами на своём (американском) континенте, где военные действия не ведутся, а его основные вооруженные силы выдвигаются для войны с отдалёнными противниками на их территории на противоположных берегах океанов и на других континентах двумя разобщенными действительно стратегическими группировками, одна в Западной Европе, другая в Восточной Азии. Там они были вполне разумны и во 2-й мировой войне и в наше время на Ближнем Востоке. Главные командования с широчайшими полномочиями главкомов (Дуайт Эйзенхауэр, Дуглас Макартур, Колин Пауэлл), себя оправдывали.

И совсем другое дело с СССР, а теперь с Россией. Президент тоже находится на своей территории, но не Вооруженные Силы России уходят с неё на удалённые территории противников, а наоборот, противники для войны с Россией приходят на её границы и вторгаются на её территорию и по земле, и по воде, и по воздуху, а её Вооруженные Силы ведут главные и решающие военные действия в основном на своей территории, на подступах к ней и над нею. Здесь "Объединённое командование ВиС на СН" (всех видов ВС!) - просто лишнее и ненужное, паразитическое звено в вертикали управления военными действиями, особенно когда на каждом СН всего по одному фронту. Для них нет ни места (территории), ни особых функций.

В-четвёртых. Не понимая, что Верховный главнокомандующий исполняет свои функции только в войну, российские военные руководители, да и не только они, с одной стороны, в мирное время явно перебирают, величая В.В. Путина этим титулом выше, чем президента, и перепутывая его права и обязанности на этих должностях, в том числе по оборонному строительству и военной реформе.

А с другой стороны, авторы анализируемого "Положения" по "эксперименту", перекладывая его военные обязанности на "Объединённые командования" мифическими "стратегическими направлениями", которые нарезаются по территории только фронтально, но не по глубине ("в затылок"), в сущности исключают его руководство военными действиями в войне.

Напомним, что И.В. Сталин в войну занимал шесть должностей (политическую, государственную, административную, хозяйственную, военную и командную), но все они были чётко разделены и согласованы. И хватало всего двух верхних уровней: Ставки ВГК и фронтов (сухопутных и противовоздушных) во главе с грамотными и опытными командующими.

А что же В.В. Путин и Ставка ВГК России не собираются вообще руководить военными действиями своих ВС в роли Верховного Главного Командования, ограничиваясь только руководством вооруженной борьбой государства в роли её президента на меньшем, чем СССР пространстве? Тогда не надо совмещать эти должности в мирное время, а имея президента, готовить и будущего реального главковерха. Это ведь не простая и не только почётная декоративная, но и ответственная содержательная должность!

В целом из 1-го замечания следует полная ненужность тем более "межвидовых" структур типа "стратегическое", "региональное" и всякое подобное "направление" для России вообще и этого "эксперимента" в том числе. Исключение можно допустить только для Дальнего Востока в региональной войне, как это и делали в войне с Японией в 1945 г. и в 8-й "реорганизации" в 1984 г.

2-е ЧАСТНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ

УГРОЖАЕМЫЙ ПЕРИОД И ВРЕМЯ ФОРМИРОВАНИЯ И ГОТОВНОСТИ СТРАТЕГИЧЕСКИХ НАПРАВЛЕНИЙ

Положение "Наставления ..." о том, что "стратегические направления" "образуются в угрожаемый период", не верно. Теоретически (если бы была потребность в них) их формирование только в "угрожаемый период" - недопустимо запоздалое. Это отрыжка недооценивающего роль и важность стратегической разведки многовекового печального национального российского "военного менталитета" - начинать собираться на войну только когда она приходит. Нелишне тоже вспомнить историю и меткую поговорку: "Пока гром не грянет, русский не перекрестится". Англичане всегда узнавали раньше.

Псковичи и новгородцы спохватились, стали собирать войско и звать его предводителем Александра Невского после подхода отмобилизовавшихся тевтонских рыцарей к границе.

Дмитрий Донской собирал российское войско, когда Мамай, призвав не только конницу кочевников-степняков, но даже и генуэзских пехотных наёмников, начал двигаться на Русь.

В средние века разрозненные русские княжества собирались на отпор татаро-монгольским нашествиям и европейским интервенциям только после их глубоких вторжений на русские земли вплоть до неоднократных захватов Москвы (татаро-монголами, поляками, литовцами, своими смутьянами).

Плохо подготовилась Россия и к Крымской войне 1853-1855 г. В ней от полного разгрома англо-франко-турецкими силами в Севастополе спасли только беспримерный героизм армии и флота при самоотверженном руководстве черноморских адмиралов.

В 1860-1870-х годах в ходе знаменитой и в целом прогрессивной военной реформы Д.А. Милютина организация российской армии создавалась в основном для мирного времени и готовилась начинать военные действия после полной изготовки к ним накануне (так начиналась даже 1-я мировая война). Для войны реформатор, видимо, полагая мирное время главным состоянием армии, ограничился разработкой для войны только "Положения о полевом управлении войсками в военное время" как "на крайний случай".

Критически обращая на это внимание, современник профессора фельдмаршала Д.А. Милютина прославленный боевой фельдмаршал А.И. Барятинский указывал на два извечных порока военного строительства в России:

1) создание организации армии для мирного времени, а не для войны и начало военных действий не с выполнения заранее разрабатываемых оперативных планов их ведения, а с реорганизаций административных военных структур мирного времени в оперативные структуры войны;

2) внимание к организации только самих войск при недооценке значения и даже игнорировании вопросов организации руководства и управления ими, особенно в военное время.

Дальновидные и глубокие замечания боевого фельдмаршала должным образом не восприняли. Всё повторилось в проигранной потом внезапной русско-японской войне 1904-1905 гг.

Выдающийся советский военный реформатор М.В. Фрунзе тоже подчёркивал, что армию в мирное время надо создавать организационно готовой к войне без перестройки. Однако и в опозорившей нас на весь мир советско-финляндской войне 1939-1940 гг., начатой нами же самими, было не лучше. В ней, не изготовившись заблаговременно, с 30 ноября 1939 г. по 13 марта 1940 г. по мере наших неуспехов несколько раз корректировали организацию руководства войсками с развёртыванием армейской группировки (К.А. Мерецков) в конечном счёте во фронтовую (С.К. Тимошенко) на небольшой территории Карелии.

Но особенно безграмотно мы готовились накануне Великой Отечественной войны, истребив основные военные кадры в массовых политических (сталинских) репрессиях в чёрные 30-е годы.

До её начала у нас были только административные организационные структуры и органы руководства в виде Высшего военного совета, Наркомата обороны и военных округов и не было оперативных структур и органов, в том числе Верховного Командования всеми Вооруженными Силами страны и фронтов.

Накопив "опыт" отражения локальных нападений китайцев на КВЖД (Китайско-Восточную железную дорогу) в 1929 г., японцев на озере Хасан в 1938 г. и на реке Халхин-гол в 1939 г., в Советско-финляндской войне 1939-1940 г.г., да и в освободительных походах Красной армии в 1939-1940 г.г. в Западную Белоруссию, Западную Украину, Бессарабию и Северную Буковину, наше руководство, похоже, вообще не понимало смысла и роли Верховного Командования, а всё возлагало, как, впрочем, хотят возложить и нынешние "экспериментаторы", на "местные" ("региональные") военные командования.

Угрожаемый период для СССР фактически начался после развязывания Германией 1 сентября 1939 г. 2-й мировой войны нападением на Польшу, "молниеносного" захвата её территории и вступления границ Германии и СССР в соприкосновение. Но Советский Союз и Германия именно в этот период заключали известные договора и о себе и о соседях, "полюбовно" делили "сферы влияния", "мирно" торговали.

При этом мы по непростительной доверчивости, забыв или и не зная знаменитое средневековое (стык 15 и 16 веков) предостережение мудрого итальянца Николо Макиавелли, мирились с неравной готовностью к войне СССР и Германии, как впрочем и сейчас "дружим президентами" с США при совершенно неадекватных политических, экономических и военных возможностях и исходных позициях, не понимая её исторически временного характера и воскрешая в памяти картину "дружбы" всадника с лошадью.

Официальное признание и объявление угрожаемого периода - это политический, а не военно-стратегический акт и не с ним надо связывать оборонное строительство и изготовку к войне. В 1939-1941 гг. его наличие видели во всём мире, но понимали и реагировали по-разному. Мы видели сосредоточение на советской границе в 1941 г. огромной германской армии (190 дивизий с 5,5 млн. ч., около 4,3 тыс. танков и самоходных артиллерийских установок, свыше 47 тыс. орудий и миномётов, около 5 тыс. боевых самолётов, свыше 190 боевых кораблей). Однако правильно не отреагировали, а потом, имея в общем до полутора крат превосходившие силы, но бездарно и даже преступно растеряв их, напрасно оправдывались внезапностью нападения.

Трагедия состояла не в том, что внезапность нападения не дала нам времени на претворение в жизнь заранее разработанных мероприятий. Такой, стратегической внезапности начала войны не было и не бывает. Была лишь тактическая внезапность военного нападения.

Трагедия состояла в том, что далеко не все мероприятия своевременно разработало, а разработанные не сумело своевременно и решительно осуществить "обновлённое" политическими репрессиями руководство, возглавлявшееся властным, но трусливым и нервозным диктатором И.В. Сталиным. Несколько примеров.

Весь довоенный период на западной границе мы держали пять военных округов (Ленинградский, Прибалтийский, Белорусский особый, Киевский особый и Одесский). Зачем? Чтобы с началом войны не ввести их в сражение по заранее разработанному оперативному плану, а по мобилизационному плану начать реорганизовать их в четыре сухопутных фронта, выставляемых против трёх известных ещё из австро-германских планов 1-й мировой войны направлений стратегических действий против России: Северного (на Петроград), Центрального (на Москву) и Южного (на Киев). Вдумаемся, во что это выливается на войне!

Только на 2-й день после нападения назначили Главное командование и образовали его Ставку. При этом вначале его совместили с Наркоматом обороны и только через 17 дней войны поняли, что это должен быть самостоятельный высший орган не чисто военного, а государственного руководства военными действиями всех Вооруженных Сил - Верховное командование (ещё через 29 дней развёрнутое в Верховное главное командование), разумеется, с разными функциями и правами, а не только названиями.

Только на 8-й день создали Государственный Комитет Обороны (ГКО) СССР как единый чрезвычайный орган руководства подготовкой к ведению войны и фронтов и тыла страны. Лишь на 10-й день Совнарком СССР издал Постановление "О всеобщей обязательной подготовке к противовоздушной обороне".

Только на 11-й день И.В. Сталин, выйдя из панического состояния и придя в себя после шока, собрался с первым обращением к народу по радио и 3 июля объявил о военном нападении и призвал весь советский народ сплотиться для отпора врагу. Лишь на 12-й день ГКО СССР принимает Постановление "О разработке военно-хозяйственного плана обеспечения обороны", а на 17-й день, за 9 дней до начала воздушной разведки Москвы - Постановление ГКО СССР "О противовоздушной обороне столицы".

В связи с развалом под наземными ударами агрессора пяти зон ПВО ТС, подчинённых забывшим о них отступавшим сухопутным фронтам, ровно через месяц после начала войны и по совпадению в день 1-го воздушного налёта на Москву ГКО СССР принял два Постановления: "Об организации противовоздушной обороны важнейших промышленных и экономических объектов и пунктов СССР", на которые уже сыпались бомбы, и "О противовоздушной обороне г. Ленинграда" - через месяц после первого воздушного налёта на город.

Германская армия начала военные действия "спокойно" с выполнения заранее разработанных оперативных планов, а мы - с колоссальных спонтанных перестроек организации не только всего советско-германского фронта в не планировавшейся динамике его дезорганизованного отступления, но и всего государства, терявшего огромные территории и военно-экономические связи между ними. А враг уже на 6-й день захватил столицу Белоруссии Минск, через неделю после выступления И.В. Сталина начал штурм Смоленска и в октябре вышел на подступы к Москве.

Потеряв при этом за 6 месяцев 1941 г. из 6-миллионной армии 3,3 млн. чел. только пленными, без учёта точно не подсчитанных и до сих пор тяжёлых боевых потерь людей и техники, мы фактически в приграничных полевых сражениях лишились своей кадровой армии и откатились до Ленинграда, Москвы, Воронежа, Харькова, Ростова, где врага остановили стянутые со всей страны стратегические резервы.

Проанализировав всю кратко показанную здесь "ось времён и событий", становится ясным, что не с угрожаемым периодом надо связывать всё проведение мероприятий по обороне государства, строительству Вооруженных Сил и изготовке к войне. Его сложно определить, трудно по нему принимать и политические, и военные решения и не всегда он бывает.

Вести оборонное строительство и разрабатывать мероприятия надо заранее в мирное время, а в угрожаемый период лишь их своевременно осуществлять. Особенно это важно по воздушно-космической обороне, где пространственные масштабы и динамика борьбы несоизмеримо более высокие, а их продолжительность намного короче, чем на суше.

В целом из 2-го замечания следует, что для приведения ВС в состояния повышенных боевых готовностей и своевременной организованной встречи агрессоров нельзя, руководствуясь "Наставлением по подготовке и ведению военных действий", ориентироваться на угрожаемый период и ждать его возникновения, а надо оперировать более ранними другими мотивами и пользоваться иными признаками обстановки и критериями. Это является темой отдельного разговора (серьёзно начатого, впрочем, главным маршалом бронетанковых войск и военным учёным П.А. Ротмистровым ещё на рубеже 50-х годов). Но для этого проводимый "эксперимент" тоже не нужен.

3-е ЧАСТНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ

ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ СОВРЕМЕННЫХ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ ГОСУДАРСТВ

Кроме негодной ориентации на прошлые войны и способы их ведения против индустриально развитых государств, а также на угрожаемый период для начала подготовки к ним, "Положение" по эксперименту совершенно не учитывает и коренного изменения самого предназначения вооруженных сил индустриально развитых государств с появлением наряду с прошлым оперативно-тактическим впервые ударного (наступательного) и оборонительного стратегического оружия в виде стратегической авиации США и Великобритании во 2-й мировой войне, появившегося после войны ядерного, а затем и высокоточного неядерного оружия и противовоздушной, а затем воздушно-космической обороны страны.

Оперативно-тактическое оружие является оружием поражения, обладающим способностью поражать вооруженные силы в их борьбе между собой, а одерживать победу над противником только их разгромом в ходе кровопролитных массовых сражений. Там военные действия против агрессоров неизбежны, ибо рисковать поражением своих вооруженных сил для агрессоров не смертельно, а не удающуюся агрессию они всегда могут прекратить.

Предназначением Вооруженных Сил с таким оружием было и могло быть только отражение агрессий обязательным ведением военных действий между вооруженными силами.

Стратегическое оружие является оружием поражения обладающим способностью поражать непосредственно политико-экономическую макроструктуру государств агрессоров прямыми ударами по ней "через головы" их вооруженных сил, а одерживать победу даже без непосредственных воздействий по ним, сокрушением самих государств агрессоров.

Там рисковать неудачной агрессией смертельно, а остановить её после ответа стратегическим оружием очень тяжело, а то и не возможно. В этой связи стратегическое оружие поражения приобретает свойство оружия предотвращения агрессий угрозой, а при её игнорировании - реализацией ответного разгрома агрессоров.

Предназначением Вооруженных Сил с таким оружием становится не отражение, а сдерживание агрессий без обязательного ведения военных действий между вооруженными силами.

Военная история СССР имеет примеры и того и другого. Мощные советские Вооруженные Силы 4 года отражали оперативно-тактическим оружием германскую агрессию в 1941-1945 г.г. Хотя и ценой колоссальных военных и гражданских жертв и разрушений, часто по своей вине, но тем не менее отразили успешно. Однако при этом впредь новая агрессия не исключалась.

А после этой войны ВС СССР в течение полувека сдерживали стратегическим оружием послевоенные угрозы других агрессий (атомный "план Дропшот" 1950 г., "Карибский кризис" 1962 г. и др.). Для этого в структуре ВС СССР были и стратегические ударные ракетно-авиационные силы, способные сокрушить инфраструктуру государств - агрессоров, и стратегическая оборонительная система ВКО, способная сохранить от поражения инфраструктуру своего государства.

Сохранением этого двуединого условия можно не отражать агрессии по 4 года с потерями огромных ресурсов и десятков миллионов человек, а по 60 лет и без боевых и иных потерь сдерживать любые агрессии, продолжая это и ещё не раз по 60 лет.

Всё зависит от того, какие ВС и для чего создавать и развивать. В этом состоит совершенно не понимаемое (или ведомственно умышленно не признаваемое) сухопутно мыслящим руководством коренное изменение предназначения современных вооруженных сил индустриально развитых государств, внесённое появлением стратегического оружия.

Сухопутно мыслящее руководство по-прежнему собирается ходить в "штыковые атаки", стоять насмерть в "городах-героях" и проливать кровь в массовых полевых сражениях наземных войн, которые индустриально развитые государства, никогда не устилавшие пути к военным успехам горами своих трупов, отвергли давно и официально и не готовы их начинать и вести. Похоже, это "огорчает" сухопутчиков.

Вполне современная воздушно-космическая война в Югославии, какой её тоже не понимают многие, с нулевым участием сухопутных и морских сил -это прообраз будущей войны и с Россией. В этом отношении Россия сегодня нисколько не сильнее Югославии, которая 4 года очень грамотно, упорно и целеустремленно готовилась к отражению агрессии не прошлой Германии, а именно современного блока НАТО. Но наше руководство этого не воспринимает и на его стойкое сухопутное мышление эта война тоже никак не повлияла. То ведь Югославия, а это Мы, привыкшие уповать на былое могущество своей самими разваленной "сверхдержавы" и понимать обстановку, только испытывая её на себе и то не всегда и не сразу. Недаром говорят, что "русский человек богат задним умом". Непонимание современного, а не прошлого предназначения вооруженных сил в войнах индустриально развитых государств - тоже аргумент против проведения заданного "эксперимента".

В целом из 3-го замечания следует необходимость заменить своё "упёртое" сухопутное мышление на прогрессивное воздушно-космическое и для защиты от военных угроз индустриально развитых государств вместо исковерканных военной безграмотностью и ведомственно корыстными интересами нынешних "ВС РФ" создать нормальные ВС России, сбалансированные с реальными военными задачами и условиями их решения и соответствующие не прошлому, а современному предназначению вооруженных сил. Необходимая для этого организация ВС России обстоятельно изложена в моей книге "Зигзаги военной реформы и путь её завершения" (Тверь, 2002 г., с. 205-255).

4-е ЧАСТНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ

СВЯЗЬ ОРГАНИЗАЦИИ ВОЙСК (СИЛ) И УПРАВЛЕНИЯ ИМИ С ФОРМАМИ И СПОСОБАМИ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

Два этих вопроса тесно взаимосвязаны и решаются итерационно с последовательными приближениями к обоюдно целесообразному решению. Но задающими при их совместном решении являются наиболее эффективные формы и способы ведения военных действий конкретным вооружением, с которыми согласовывается и организация их ведения, и организационная структура ведущих их войск и сил. От совершенствования самих форм и способов решения задач следует идти к согласованию с ними всех оргструктурных вопросов.

"Экспериментаторы" по обособленной проработке только оргструктурного вопроса и создания только одной составной части общего командования группировкой войск на СН - "Объединённого командования Авиацией и Войсками ПВО на СН" - не просто этого не понимают.

Более того, они, затеяв "эксперимент", пытаются приспособить негодную существующую организационную структуру ВС России к прошлым формам и способам военных действий для прежних оружия и предназначения ВС. И пытаются делать это даже путем перекрестного возложения многих важных функций одних родов войск и сил на незнающих их должностных лиц из других родов войск и сил, "скрещивая" грамотных с неграмотными. Так наиболее эффективного решения не найти по многим причинам.

Главная нелепость такой затеи в том, что её пытаются реализовать для прошлой войны оперативно-тактическим оружием, ведущейся с целью отражения агрессии в полевых сражениях сухопутных сил, не понимая стратегического оружия, которое коренным образом изменило само предназначение всех современных ВС и в том числе Сухопутных войск.

А для этого идут даже на бездоказательное отрицание не только одного из главнейших уроков войны о разделении наземной и воздушной сфер борьбы в ноябре 1941 г., оправдавшем себя до конца войны, но и однозначно успешного опыта полувекового послевоенного боевого функционирования самостоятельной системы ПВО страны.

Наряду с этой главной, идеологической нелепостью движения назад "экспериментаторы" допускают и ряд чисто военных нелепостей.

Во-первых. Границы стратегических направлений агрессии для действий группировок сухопутных, морских, ударных авиационных и воздушно-космических сил в разных сферах вооруженной борьбы не имеют причин быть едиными из-за разных размеров территорий их действий по фронту и в глубину, конкретных задач, направлений главного ударов, их времени, периодичности, продолжительности и других причин.

Ненужная искусственная подгонка воздушных направлений под "сухопутные" стратегические направления тем более недопустима. Она, как справедливо отмечает Ю.В. Криницкий, приведёт к "рассовмещению пространства отражения воздушной агрессии с пространством самой воздушной агрессии".

Во-вторых. Нет оснований всем видам войск и сил, действующим в разных сферах борьбы, навязывать одновременно одинаковые формы действий, особенно в стратегических и оперативно-стратегических масштабах. Для разных сфер и масштабов борьбы они определяются характером ставящихся каждым войскам и силам задач и будут чаще разными потому, что разные войска и силы выполняют и разные задачи.

В-третьих. Сроки развёртывания и готовности к началу военных действий разных видов ВС и родов войск и сил не совпадают, а продолжительность ведения ими военных действий разная. Готовность сил ПВО от 1 до 10 суток, ударных ВВС от 10 до 25 суток, сухопутных фронтов в СССР от 50 до 70-90 суток, в РФ до 90-120 суток. Военные действия агрессоров в Ираке в 1991 г. продолжались 43 сут., в Югославии в 1999 г.- 78 сут., в Ираке в 2002 г. - 20 сут. Воздушные войны заканчиваются раньше развёртывания сухопутных фронтов.

В-четвертых. При единой стратегии для всех нельзя стратегические вопросы решать по отдельным регионам и тем более не для всех ведущих там военные действия, а только для некоторых войск и сил, в частности только для авиации и ПВО. Целесообразные частные решения не сложатся в целесообразное общее решение.

Если говорить образно, нельзя раздельно рисовать самые подходящие уши, нос, усы или бороду, если нет всего портрета и не известно, кому они будут принадлежать. Надо или его иметь, или рисовать сразу весь портрет. В задании на "эксперимент" нет ни заданного "портрета", ни задания нарисовать его весь. Между прочим, это в отличие от нынешнего ГОУ ГШ понимало даже довоенное ОУ ГШ, придумавшее в феврале 1941 г. хотя в общем и безграмотное, но в масштабе всей страны "Единое оперативное построение ПВО ТС".

В-пятых. Формы военных действий определяются как общим предназначением ВС, так и их боевым составом, а также состоянием группировок войск и сил к началу военного конфликта. Не получится эффективно использовать стратегическое оружие для сдерживания агрессий, если применять ВС в формах оперативно-тактических действий по их отражению. Не получится ни стратегическая операция, если нет нескольких объединений разных видов ВС, ни операция, если нет нескольких соединений разных родов войск и сил одного или нескольких видов ВС, ни сражение, если нет нескольких частей разных родов войск и сил. Полк и даже бригада одного рода войск ведёт только бой. Везде формы и способы борьбы будут разными. Их надо не только понимать, но и разработать. У "экспериментаторов" этого нет и в помине.

Формы начала военных действий разных войск и сил должны выбираться и для их конкретных состояний: имеющихся войск и сил из положения мирного времени при внезапном нападении; имеющихся войск и сил, успевших изготовиться к борьбе; планируемых на перспективу войск и сил. По тексту задания и исходным данным на эксперимент это либо не конкретно, либо запутанно и противоречиво.

Вся история войн и военного искусства свидетельствует о том, что один состав командования способен непосредственно руководить военными действиями (а не "властвовать" в мирное время) только в одной форме (одной операцией, одним сражением, одним боем). Успешных непосредственных руководителей борьбой одновременно в двух сферах история пока ещё не знала.

В-шестых, нельзя находить лучшие решения по вопросам военного строительства и обороны страны при негодной, разбалансированной с реальными задачами и условиями их решения, безграмотно нагромождённой организационной структуре. Чем не приемлемы сегодняшние ВС России?

Не отдавая себе отчёта, руководство лихо расправилось не только с Войсками ПВО страны, как может показаться на беглый поверхностный взгляд, а пренебрегая диалектическими взаимосвязями, и СО всеми стратегическими силами России. Вдумаемся.

Ракетно-космические силы наземного, морского и орбитального базирования (так называемую "ядерную триаду") в отличие от США расчленили на два "отдельных рода войск (сил) центрального подчинения на правах видов ВС" (на только огневые РВСН и на только информационные KB), а ракетные силы морского базирования обособили в "многофункциональном" ВМФ.

Одни из трёх главные в будущих войнах с индустриально развитыми государствами авиационные ударные и единственные противовоздушные оборонительные силы "стреножили" в несуразном "объединённом виде ВС" - ВВС, понизив их ранг с видов ВС (ВВС и Войск ПВО страны) даже не до "отдельных родов войск центрального подчинения на правах видов ВС", а просто до двух родов войск в одном виде ВС.

Теперь же пытаются "межвидовое" руководство ими возложить на Сухопутные войска и децентрализовать по военным округам или подчинить их дискредитированным и в начале и после войны несуществующим сейчас организационным структурам - "стратегическим направлениям".

Для чего было 12 лет "военной реформы" творить такую чехарду?

После необоснованного, волевого развала Указом № 725 от 16.7.1997 г. всей хорошо сбалансированной с военными задачами и условиями их решения пятивидовой организационной структуры военных и послевоенных ВС СССР и РФ и таких же последующих пертурбаций структуры и волюнтаристских сокращений численности войск и сил Россия получила совершенно разбалансированный с военными задачами и условиями их решения "винегрет" из восьми структур: трёх видов ВС (Сухопутные войска, ВВС, ВМФ), трёх "отдельных родов войск центрального подчинения на правах видов ВС" (РВСН, Космические войска, ВДВ) и двух "родов ВС" (Войсковая ПВО ВС и РВиА ВС).

Последние - вообще надуманные и бессмысленные фиктивные структуры. К первой из них приписаны силы и средства войсковой ПВО СВ, ПВО ВМФ и зенитные средства ВДВ, из-за невозможности даже не выводимые из их штатных подчинений Сухопутным войскам, ВМФ и ВДВ, где они являются неотъемлемыми элементами на правах не боевых средств, как обороняющие объекты средства ПВО страны, а средств боевого обеспечения их главных сил.

И после этого кто-то убедил президента заявить на совещании 2.10.2003 г., что "От радикальных реформ мы перешли к последовательному, рассчитанному на перспективу развитию ВС. Фактически мы переходим к качественно новому облику ВС страны", тогда как фактически они находятся на пике разбалансированности и в таком состоянии их оставлять нельзя, а устранить её можно только их радикальным реформированием под правильные изложенные там же министром обороны требования. Это вовсе не "последовательное, рассчитанное на перспективу развитие ВС". Это неотложная задача!

Существующая организация ВС России после 12-летнего "реформирования" перестала соответствовать их новому, современному предназначению, так как в этом "винегрете" нет тех двух главных самостоятельных структур - ударных ракетно-авиационных и оборонительных воздушно-космических стратегических сил, - которые только и способны, раздельно действуя на вражеской и на своей территориях соответственно, решать названную выше геостратегически и географически разнесённую, но стратегически двуединую задачу сдерживания агрессий, а тем самым сделать ВС России соответствующими современным предназначению и роли вооруженных сил индустриально развитых государств.

Для такой негодной организации ВС РФ любые вопросы военного строительства решать бесполезно. Эти решения возможно, когда-нибудь разобравшись, изменим и сами, но если нет, то наверняка заставит сделать агрессор. Ведь обучили же нас немцы в 1941-1942 годах воевать не по-довоенному, советскому, а по-современному на то время и с 1943 г. мы воевали успешно. Цену обучения не немцы нам предложили, а мы определили сами. Можно было бы и дешевле, но это оказалось выше наших способностей и разумения.

В целом из 4-го замечания следует невозможность обособлено совершенствовать никакие отдельные вопросы военного строительства и организации ВС сочетанием негодной существующей организационной структуры ВС, рассогласованной с задачами и условиями их решения, и прошлых форм и способов военных действий для прежних оружия и предназначения ВС. Прежде надо разобраться с характером будущих войн, определиться с предназначением ВС и разработать способы реализации этого предназначения, способы подготовки и ведения вооруженной борьбы в целом. И только после этого заниматься совместными поисками наиболее эффективных форм и способов военных действий и наиболее целесообразной для этого организации ВС и её воплощения - организационной структуры. Пользуясь жаргоном шашистов, нельзя "проскочить в дамки" сразу, не разыграв шашечной комбинации.

А чтобы понять, в какую "свалку" под эгидой СВ "экспериментаторы" из ГОУ ГШ (А.С. Рукшин и его единомышленники) пытаются "втиснуть" ещё и часть авиационных ударных вместе с противовоздушными оборонительными стратегическими силами в составе "Объединённого командования Авиации и ВПВО на СН", заглянем внутрь этой "свалки".

5-е ЧАСТНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ

МЕШАНИНА ИЗ УДАРНЫХ И ОБОРОНИТЕЛЬНЫХ СТРАТЕГИЧЕСКИХ СИЛ

Совершенно безграмотное и спонтанное волевое слияние противовоздушных и ракетно-космических структур Войск ПВО страны соответственно с ВВС и с РВСН ради сохранения их как видов ВС вылилось в смешение практически не имеющих ничего общего одного из трёх ударных (РВСН, ВВС, ВМФ) и единственного оборонительного (Войска ПВО страны) видов стратегических сил и средств. Теперь над вопросами их совместного применения в попытках разработки хотя бы основ единого оперативного искусства 8-й год, начиная с 1997 года, безуспешно и без перспектив на будущее бьётся само руководство и принуждает к этим потугам свою военную науку.

А происходит всё потому, что творцы и сторонники этого "гибрида ужа и ежа" не разбираются ни в свойствах, ни в предназначении ВВС и ПВО и запутались даже в понятиях "физическая среда" (суша, вода, воздух, космос) и "сфера вооруженной борьбы" (сухопутная, морская, воздушно-космическая). Непонимание разницы между ними - это не малозначимый пробел их общего образования в физико-географических науках.

Это опасное непонимание военной потребности распределять задачи вооруженной борьбы между видами и родами войск и сил именно по сферам борьбы, где они её ведут, а ни в коем случае не по физическим средам или пространствам, по которым они перемещаются для ведения борьбы, а также потребности привязывать войска и силы и создавать всю организационную структуру ВС применительно только к сферам борьбы. Обстоятельно это разъяснено в моей книге "Зигзаги военной реформы и путь её завершения" (с. 60-76). Кратко суть в следующем.

Корень всей путаницы - в непонимании того, кому надо присваивать название сферы вооруженной борьбы. Правильно названия средствам борьбы надо присваивать по той сфере, в которой находятся объекты их борьбы, за захват, поражение или защиту которых она и ведётся, а не по той, в которой или через которую они перемещаются к объектам борьбы.

Объектами борьбы сухопутных сил являются наземные войска и разные наземные и подземные сооружения. Поэтому, а не потому, что они сами действуют на земле, их правильно относят к силам борьбы в сухопутной (наземной) сфере. Объектами борьбы классических морских сил являются силы флота и разные надводные, подводные и береговые объекты.

Поэтому, а не потому, что они сами действуют на воде или с воды, их правильно относят к силам борьбы в морской (океанской) сфере. Это понимают почти все.

Объектами борьбы стратегических противовоздушных сил, завязанных в систему ВКО государства, а также штатных средств ПВО (в перспективе и ПРО) видов ВС являются силы и средства воздушно-космического нападения (СВКН) в полёте (на маршрутах, траекториях, орбитах). Только их, не важно, откуда, с земли, с моря, с воздуха или космоса они сами действуют, правильно относить к силам борьбы в воздушной (воздушно-космической) сфере.

При этом, в отличие от СВ с их войсковой ПВО, от ВМФ с их авиационными и зенитными береговыми и корабельными силами ПВО и от фронтовой авиации ВВС с её фронтовыми истребителями прикрытия ударной авиации и войск на поле боя, Войска ПВО страны, дислоцируются в основном за зоной наземных и морских военных действий и всем составом не участвуют, как те, в наземной или морской борьбе, а в отличие от них самостоятельно ведут борьбу в воздухе и космосе с силами и средствами ВКН в полёте над всей территорией страны. Это понимают уже далеко не все, особенно "в верхах".

А вот вопрос с объектами и сферой борьбы и стратегических, и оперативно-тактических авиационных сил запутан невероятно и поставлен буквально с ног на голову.

Начнём с пояснения различия ударной (бомбардировщики, штурмовики, истребители, транспортники, вертолёты и др.) и оборонительной авиации (дальние авиационные ракетные перехватчики, авиационные ракетные комплексы перехвата, самолёты РЛДН и др.). Они имеют очень разное предназначение и в динамике одновременных наземных и воздушных действий не взаимозаменяемы, а потому универсальными быть не могут.

Специальные эксперименты в Войсках ПВО показали, что на готовый к взлёту невооруженный истребитель подвеска комплекта вооружения и подготовка его для вылета на наземную или на воздушную задачу (если он на них способен) занимает порядка 2 часов, а для его изготовки со снятием одного и подвеской другого комплекта вооружения - порядка 4-4,5 часов. Поскольку подлётное время СВН измеряется минутами, максимум десятком минут, то при попытках его универсального применения и по земле и в воздухе истребитель всё равно надо перед каждым очередным вылетом заблаговременно подготавливать однозначно - то ли как ударный, то ли как оборонительный, иначе он не успеет вылететь ни на какую задачу. Менять задачу при обнаружении, а тем более в ходе налёта СВН не возможно.

На этом основании в рассуждениях об их возможностях, роли и задачах будем различать фронтовые истребители (ИА ВВС) для поля боя и сопровождения ударной авиации и истребители-перехватчики (ИА ПВО) в тылу и не смешивать их. Надежда на универсальное применение истребителей в наземно-воздушных операциях и тем на более интенсивное их использование для решения двух видов задач - это недомыслие дилетантов.

Объектами борьбы ударных авиационных сил (ударной авиации) являются едва ли не все виды объектов и войск, но только в наземной и морской, а не в воздушной и тем более не в воздушно-космической сфере. В воздухе и космосе никаких объектов борьбы ударной авиации и в том числе базирования сил и средств ВКН просто не существует. Поэтому ударная авиация подобно наземной артиллерии, танкам, кораблям и всем остальным сухопутным и морским силам прямого отношения к воздушной сфере вооруженной борьбы не имеет. Этого, к сожалению, не понимает почти никто, и особенно авиаторы.

А вводит в заблуждение то, что одни виды оружия базируются или сосредотачиваются, затем выдвигаются к объектам борьбы и борются с ними в одной физической среде, в которой те находятся, а другие виды оружия - в разных физических средах. В частности, многие не понимают, что ВВС и ПВО ведут военные действия и выполняют боевые задачи в разных сферах вооруженной борьбы, хотя и пользуются одной физической средой - воздушной. А воюют они с разными противниками, действующими на земле или на воде и в воздухе на разных территориях (акваториях) по разным объектам и планам под разным командованием и не строго в одно время.

Ударная авиация действует (ведёт борьбу) не в воздухе, где нет её объектов борьбы, а с воздуха по наземным и морским объектам, поэтому является одним из компонентов наземных и морских, а не воздушных сил и средств. Разница лишь в том, что к наземным и морским объектам борьбы одни едут по земле, другие плывут по воде, третьи летят по воздуху.

Усиливает непонимание этого и заблуждение многих, а прежде всего самих авиаторов, относительно сути использования воздуха. Он используется только для перемещения оружия к объектам поражения. Однако это свойство не только самолётов и вообще авиации, но и любого ударного и оборонительного оружия всех видов ВС и это совсем не специфическая особенность ВВС.

С поправкой на одноразовость и на разные принципы движения по воздуху или через воздух перемещаются все виды средств поражения: баллистические, крылатые и комбинированные ракеты всех дальностей, артиллерийские снаряды всех видов и калибров, бомбы, мины, гранаты и пули, а в давние века и ядра, копья, стрелы. Использование воздуха и даже "многоразовость" пилотируемой и беспилотной авиации - не главные признаки и не принципиальное отличие ВВС от остальных видов ВС и родов войск и сил.

Главная оперативно-стратегическая особенность ВВС состоит в другом. ВВС участвуют вместе с войсками и силами других видов ВС в разных, а главное, во всех сферах вооруженной борьбы. Но только участвуют, а не возглавляют борьбу. Без нигде не ведущих самостоятельной вооруженной борьбы, но везде участвующих в ней ВВС вооруженная борьба ни в какой сфере не может быть успешной.

Еще раз подчеркнём: ударная авиация ВВС (дальняя авиация, фронтовые бомбардировщики, штурмовики, боевые вертолёты) в оперативных масштабах в принципе не способна вести никакую самостоятельную борьбу в воздухе. Она способна совместно с сухопутными войсками и военно-морскими силами своими соединениями и даже объединениями не вести, а лишь участвовать в ведении военных действий с воздуха по наземным и морским объектам в основном в сухопутных и морских операциях. При этом оговоримся: не в собственных операциях вида ВС (их не существует), а во фронтовых и флотских операциях совместно с ракетными войсками и артиллерией СВ, в том числе и по наземным элементам авиационных группировок СВКН в пределах своей досягаемости.

Воздушно-космическая сфера борьбы, в том числе и с воздушно-космическим противником в полёте - вообще не для ударных ВВС.

Такова специфика вида ВС - ВВС. В отличие от СВ, ВМФ и Войск ПВО страны он принципиально не может иметь "своей" сферы вооруженной борьбы, в которой бы возглавлял борьбу, а не только участвовал в ней.

Из-за непонимания, кто где, с кем и как воюет, перепутали и функции, и предназначение, и роль двух разных видов ВС. А название сил и средств борьбы в воздушной сфере закрепили за ВВС, а не за ПВО по некомпетентности неправильно. Это опасно исказило роль видов ВС и саму суть вооруженной борьбы в воздушно-космической сфере.

Ликвидацией же Войск ПВО, как единственного оборонительного вида сил и средств борьбы с силами и средствами ВКН в полёте, полностью разоружили и оголили всю воздушно-космическую сферу вооруженной борьбы - первоочередную по времени и наиболее опасную по последствиям. С такого состояния мы начинали войну и за это нас жестоко, но получается, что мало проучили - всего на одно воевавшее поколение.

Указанные принципиальные ограничения любых современных и перспективных ВВС, даже передовых по развитию авиации государств, усугубляются реальными возможностями сильно отставших в своем развитии ВВС России. Это тоже надо глубоко осмыслить и пока не поздно, попытаться исправить положение (если позволят возможные противники).

Идеологи наших ВВС, не сумев понять суть стратегического оружия и его влияния на характер военных конфликтов и на всю вооруженную борьбу, не учли и не оценили ни факт смены германского оперативно-тактического воздушного противника 2-й мировой войны американским оперативно-стратегическим, ни обусловленную им смену взгляда на способ победы в войне. Они не поняли, что победу стало возможным одерживать и не военным поражением вооруженных сил в кровопролитных полевых сражениях массовых сухопутных армий между собой с накоплением тактических и оперативных военных успехов для общей победы.

Победу стало возможным одерживать и политико-экономическим поражением государства прямым разрушением его макроструктуры и в первую очередь системы государственного управления и военно-экономического потенциала воздушными ударами, не прибегая к полномасштабным военным действиям всех ВС. Новое оружие и эти смены способов борьбы и победы под его влиянием они и сами "проглядели", и создателей своего вооружения не сориентировали.

А если говорить по большому счёту, они до сих не понимают и сути полного изменения после войны самого понятия «военно-воздушные силы». Не приняв при появлении первых советских баллистических ракет предложение И.В. Сталина взять в свой состав баллистические ракеты средних и больших ("межконтинентальных") дальностей и перевооружить часть авиационных полков, как это сделали ВВС США, руководство советских ВВС (главком П.Ф. Жигарев) свело "Военно-воздушные силы" в отличие от США только к "Военно-авиационным силам".

Игнорируя же перспективы развития и крылатых ракет средних и межконтинентальных дальностей наземного и достойно оценённых нашими прогрессивными моряками крылатых ракет морского базирования, руководство и наука ВВС свели и "Военно-авиационные силы" всего лишь к "Военно-самолётным силам". Получилось два неадекватных понятия ВВС: американское (комплексные авиационно-ракетные силы) и российское (только авиационные, а учитывая сказанное выше, даже и не воздушные, а наземные).

Но главная трагедия не в расхождении понятий и терминов. Из-за этих стратегических просчётов в военной идеологии руководства ВВС, учёных 30 ЦНИИ МО и ВВА, а также отставания в военно-технической политике, после войны ВВС СССР и России закостенели в состоянии фронтовой авиации поля боя в наземной войне, пригодной лишь для поддержки наземных действий сухопутных фронтов, если такие действия произойдут.

ВВС России не способны не то что "господствовать в воздухе", а хотя бы на равных бороться не только с защищённой системой ПВО NORAD ракетоносной и бомбардировочной стратегической авиацией (СА) на территории США, серьёзного аналога которой у нас нет, но и с защищённой наземной и корабельной ПВО тактической и палубной авиацией (ТПА) на ТВД вокруг России, которой у нас тоже нет.

Ни военное руководство, ни "реформаторы" ВС России, ни нынешние "экспериментаторы" даже не понимают, что ТПА - это средства не только фронтового масштаба и поля боя, а и масштаба ТВД. Грозят они не только войскам и их объектам в границах фронтов, особенно таких, как ЛенВО, но и тылу России с прилегающих территорий и акваторий практически вкруговую, а в процессе "расширения НАТО на Восток" и на глубину до Москвы, до Волги, до Южного Урала.

Базирование ТПА находится вне досягаемости наших сегодняшних штурмовиков и даже фронтовых бомбардировщиков. Её бортовое вооружение в соответствии с иным предназначением превосходит бортовое вооружение фронтовых истребителей по дальности обнаружения и стрельбы до 2-х и более раз. Это позволяет издалека расстреливать их в воздухе как мишени, что и подтверждено в Югославии истреблением 86% МиГ-29 и 35% МиГ-21.

Из-за таких различий в идеологиях и отсталости наших взглядов развитие ВВС США и НАТО и развитие ВВС СССР и РФ после войны коренным образом разошлось. Современные ВВС России и индустриально развитых государств в отличие от времён 2-й мировой войны стали совершенно не адекватными силами разных эпох, не способными вести борьбу ни с какими современными ВВС. Они превратились в реликтовые ВВС.

Сегодня надо всем понять и признать печальную для ВВС и всех ВС реальность: нынешние ударные ВВС России не только не могут объективно быть средствами вооруженной борьбы в воздушной сфере (как и ВВС всех других стран). Они кроме того по нашей вине перестали быть и средствами борьбы с современным воздушно-космическим противником вообще - и в полёте, и по базированию. Поэтому повторим: нынешние ВВС России не имеют никакого отношения ни к воздушной сфере борьбы, ни к противовоздушной обороне. Это один из видов средств борьбы в наземной и морской сферах в основном на поле боя (во фронтовой зоне).

Из-за неспособности наших ударных ВВС вести борьбу ни с СВН в полёте, ни по базированию современных ВВС индустриально развитых государств результаты "совместной" борьбы "объединённых" ВВС и ПВО с воздушно-космическим противником будут определяться только их противовоздушной частью, кем бы ВВС ни усиливали или с кем бы ПВО ни объединяли - с лётчиками, ракетчиками, танкистами, артиллеристами, моряками, пехотинцами, сапёрами, пограничниками, таможенниками, пожарниками...

Борьбу в воздушном (воздушно-космическом) пространстве, возможную лишь с СВКН в полёте, при любом развитии ударных ВВС способны вести, а следовательно и отвечать за это пространство только Войска ВКО. Понятно по здравому смыслу, а Великая Отечественная война подтвердила и практикой, что возможности ПВО (ВКО) квалифицированнее реализуют самостоятельные Войска ПВО (ВКО).

Им не нужно "руководство" "пришельцев", не участвующих в этой борьбе, не знающих этой обороны и подобно своим довоенным и послевоенным предшественникам не обладающим ни воздушно-космическим пространственно-временным мышлением, ни способностью управлять одновременно двумя видами военных действий, происходящими в разных сферах вооруженной борьбы на разных по размерам пространствах с различающейся в сотни раз динамикой (до 50 км/сут или 2 км/ч и свыше 1000 км/ч, даже на дозвуке). Двухголовых уникумов с двумя параллельными мозгами так же нет ни в ГОУ ГШ, ни в СВ, ни в ВВС, как не было и в советских сухопутных фронтах в 1941 г. и в СВ и ВВС после войны.

В целом из 5-го замечания следует и это подчеркнём: ни нынешние "реформаторы", ни сегодняшние "экспериментаторы" не разбираются ни в свойствах, ни в предназначении ВВС и ПВО и запутались даже в понятиях "физическая среда" и "сфера вооруженной борьбы". Из-за непонимания необходимости относить средства борьбы к той сфере, в которой находятся объекты их борьбы, а не к той, в которой или через которую они перемещаются к ним, "реформаторы" и "экспериментаторы" не понимают, кто где с кем и как воюет. Они перепутали и функции, и предназначение, и роль двух разных видов ВС - ВВС и Войск ПВО. Это опасно исказило их роль и саму суть вооруженной борьбы в воздушно-космической сфере, поставив её с ног на голову.

Повторим и то, что название сил и средств борьбы в воздушной сфере неправильно закрепили не за ПВО, у которой там есть объекты борьбы - СВН в полёте, - а за ВВС, которые к борьбе в воздушной сфере не имеют никакого отношения.

Ещё раз подчеркнём и самое опасное: ликвидацией Войск ПВО, как единственного оборонительного вида сил и средств борьбы с воздушным противником, полностью разоружили и оголили всю воздушную сферу вооруженной борьбы - первоочередную по времени и особо опасную по последствиям.

При такой мешанине нельзя и дальше вести военное строительство. Её надо устранить в первую очередь и не в ЛенВО, а во всех ВС РФ.

6-е ЧАСТНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ

СУТЬ СУХОПУТНОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА В ВОЗДУШНО-КОСМИЧЕСКУЮ БЕЗОПАСНОСТЬ СТРАНЫ И В РАЗВИТИЕ ЕЁ СИСТЕМЫ ВКО

С появлением в начале прошлого века военной авиации возникла новая, самостоятельная третья сфера вооруженной борьбы, ведущейся в отличие от борьбы в первых двух (наземной и морской) сферах не только на фронте, но и в тылу. В каждой сфере борьба ведётся специальными и разными средствами, типажи и количества которых постоянно увеличивались. Но все они организационно объединялись в рода войск или сил, а после войны в виды ВС, включающие по несколько родов войск (сил). Так для двух сфер борьбы образовались первые два рода войск, а затем вида ВС - "Сухопутные войска" и "Военно-морской флот" во главе с подчинёнными наркому (министру) обороны командующими военными округами, флотами и главкомами соответственно.

Борьба в новой, воздушной сфере тоже велась специальными и разными средствами: основными зенитными артиллерийско-ракетными и истребительными авиационными и различными вспомогательными специализированными средствами разведки, управления и борьбы. Но она принципиально отличается от борьбы в наземной и морской сферах не только территориально (на фронте и в тылу).

Как показано выше, ни руководство, ни теоретики не понимали и не понимают, что в воздушной сфере объектами борьбы являются только средства воздушного нападения в полёте, поэтому для атакуемой стороны она является только оборонительной борьбой. Это её главное отличие от борьбы в наземной и морской сферах, которая в зависимости от соотношения сил сторон может быть и оборонительной, если сил меньше, и наступательной, если сил больше.

Не разобравшись ни в сходстве, ни в различии трёх сфер борьбы, наши предшественники не разобрались и в том, как правильно организовать борьбу в новой сфере и как структурировать ведущие её силы.

Не объединив авиационные и артиллерийские только оборонительные силы борьбы в воздухе "по-воздушному", они не создали и третий род войск "Противовоздушные войска", как специальную самостоятельную комплексную структуру для борьбы в новой, воздушной сфере, совершенно аналогично тому, как с возникновением борьбы в наземной, а затем и в морской сферах объединяли все средства наземной и морской борьбы и создавали первые два рода войск и сил (два вида ВС) - "Сухопутные войска" и "Военно-морской флот".

Их нелогично объединили иначе - "по-наземному". Все авиационные, и ударные и оборонительные силы организационно объединили в новый самостоятельный наступательно-оборонительный род (вид) ВС - ВВС РККА, а зенитные, только оборонительные силы включили в уже имевшийся самостоятельный род войск ВС - артиллерию РККА.

При этом все авиационные и зенитные эскадрильи, батареи, дивизионы, полки территориально первоначально раздали военным округам. Там их неравноценно (неравноправно) раздельно подчинили: авиацию в ранге "боевых сил" помощнику командующего округом по ВВС, зенитные средства - в ранге "службы ПВО" помощнику начальника штаба округа по ПВО.

Так по недопониманию исказили разумное и правильно начатое структурирование создававшихся после Гражданской войны советских вооруженных сил и беспричинно нарушили их стройную как логически, так и формально организационную структуру.

За эти прижившиеся на многие десятилетия, не понимаемые и не исправляемые аномальные решения по третьей сфере борьбы расплачиваемся ошибками и спорами и по сей день. Сами же военные округа с тех пор как злой рок и проклятие висят над воздушной сферой борьбы и противовоздушной обороной страны, а постоянными поползновениями на подчинение и руководство ими очень тормозят их развитие.

До конца 1941 г. под силами и средствами ПВО и противовоздушной обороной понимали только зенитные силы, средства и оборону, а говорили о борьбе с авиацией противника "силами ПВО во взаимодействии с ИА ВВС". С официальным разделением в начале 1941 г. зенитных средств ПВО на войсковую ПВО и пунктовую ПВО и созданием окружных зон ПВО территории страны в военных округах введена "двуглавая" должность помощника командующего округом по ПВО, которому раздельно подчинили зону ПВО (он её командующий), и не входящую в зону ПВО войсковую ПВО (он её начальник).

Кроме того, при привлечении к отражению налётов ИА ВВС он должен взаимодействовать с независимым от него, равноправным коллегой - помощником командующего округом по ВВС. И всё это под никому не понятным "общим" руководством "всё могущего" командующего военным округом (фронтом), у которого в масштабе округа или фронта даже средств воздушной разведки и управления ПВО никаких не было (как нет и сейчас). Чего можно ждать от такой организации довоенной ПВО, с момента нападения сразу же прояснилось и стало понятно не только дальновидным. Анализ довоенной ПВО ТС обстоятельно изложен в моих книгах. Повторю его сокращённо.

Подчинение ПВО тыла страны военным округам, преобразуемым в сухопутные фронты, вместо создания самостоятельной структуры в тылу, за тыловой границей фронтов, было первопричиной всех последующих ошибок и заблуждений в строительстве противовоздушной обороны, а также нескончаемых споров и дискуссий о её роли, месте в вооруженной борьбе и подчинённости.

С самого начала войны командующие сухопутными фронтами и высшее руководство легко и быстро убедились, что на войне "гоняться за двумя зайцами" и "грести под себя всё" не только не выгодно, но и опасно. Потеряв руководство даже тем, в чём разбирались, они просто забыли о том, чего и не понимали. В первый же месяц вместе с развалом под наземными ударами противника сухопутных фронтов распались брошенные и забытые ими пять основных приграничных зон ПВО ТС: Северная, Северо-Западная, Западная, Киевская и Южная. Стало не до них.

Конвульсивная попытка начальника Генштаба Г.К. Жукова подписанной им директивой от 9 июля 1941 г. (на 17-й день войны) обязать командующих Северным, Северо-Западным, Западным и Юго-Западным фронтами восстановить зоны ПВО, причём чрезвычайным способом: "освободить командующих зонами ПВО (это помощники командующих фронтами по ПВО) от непосредственного руководства ПВО войск фронтов и обратить их к исполнению прямых обязанностей в зонах ПВО", успеха не имела.

Видимо, и самому Г.К. Жукову и уже тогда оно было понятно, поэтому вскоре официально объявили, что зоны ПВО "временно прекратили свою деятельность", которую больше никогда не возобновляли.

Действия вражеской авиации по не обороняемым объектам тыла страны и коммуникациям были настолько жестокими и разрушительными, что уже в первые дни войны в правительство поступило 24 телеграммы от крупнейших руководителей оборонной промышленности и органов власти с мольбами о защите от беспощадных безнаказанных варварских бомбардировок предприятий, населённых пунктов и коммуникаций.

По военной неграмотности руководство страны и военное руководство вначале даже не поняло, в чём дело. На постыдный для главы государства и особенно для Верховного главнокомандующего вопрос И.В. Сталина, сосредоточившего в своих руках на шести должностях всё руководство войной государства: "А где же наша ПВО территории страны и что она делает?" - начальник Генштаба Г.К. Жуков не смог дать вразумительный ответ. Таким был уровень понимания сути и проблематики вооруженной борьбы в зародившейся новой, воздушной сфере даже у выдающихся деятелей.

Фактически же основные силы ПВО ТС, подчинённые военным округам, ставшим сухопутными фронтами, и потому, естественно, удерживаемые ими в границах своих фронтов (во фронтовой полосе), откатывались на восток вместе с ними на ту самую "территорию страны", на которой расположены их объекты обороны и по которым почти безнаказанно в их отсутствие действовал воздушный противник.

После того, как в августе 1941 г. вражеская авиация практически стёрла с лица земли важнейшие оборонные объекты Воронежа далеко за линией фронта, И.В. Сталин сам вмешался в дела противовоздушной обороны тыла страны.

Разобравшись, он, в отличие от большинства тогдашних (да и нынешних) военных, к счастью, сумел понять главное в её сути. Верховный потребовал от Генштаба и ГУ ПВО ТС глубоко разобраться в деталях противовоздушной обороны. Определиться, "что всё-таки у нас за противовоздушная оборона территории страны, для чего она создана" и какой она должна быть, представить принципиальные соображения по усилению "противовоздушных сил и средств" и улучшению их организационной структуры и управления, разработать "мероприятия по укреплению ПВО в тылу государства".

Первым результатом стало тщательно откорректированное лично И.В. Сталиным подписанное им постановление Государственного комитета обороны (ГКО) СССР от 9 ноября 1941 г. № 874 "Об усилении и укреплении противовоздушной обороны территории страны ". В этом скромном по названию документе конкретно изложена принципиально новая организация ПВО ТС и её структура. Преамбула постановления гласила:

"1. Войска противовоздушной обороны территории страны из подчинения военным советам округов изъять и подчинить народному комиссару обороны (И.В. Сталину - И.Е.).

Для непосредственного управления ими ввести должность заместителя народного комиссара обороны по противовоздушной обороне - он же командующий Войсками ПВО территории страны.

2. Существующие зоны противовоздушной обороны на европейской части территории Союза расформировать...

3. Образовать следующие дивизионные районы противовоздушной обороны территории страны: ...(13 дивизионных районов).

Московский корпусной район ПВО ... изъять из подчинения военного совета МВО. Ленинградский корпусной район временно оставить в подчинении Ленинградского фронта, сохранив его в нынешнем состоянии.

Границы дивизионных и корпусных районов ПВО - согласно приложению.

4. Для управления системой ПВО в дивизионных районах сформировать управления дивизионных районов ПВО во главе с командующими дивизионными районами ПВО".

И.В. Сталин полностью отверг довоенную организацию ПВО страны, подчинённую военным округам (сухопутным фронтам). Войска ПВО страны были выведены из их подчинения и впервые преобразованы в самостоятельный род войск РККА, подчинённый И.В. Сталину как наркому обороны и возглавляемый Командующим Войсками ПВО ТС в ранге заместителя наркома обороны по ПВО (М.С. Громадиным).

Позже им передали из ВВС в оперативное подчинение, а 22.1.1942 г. ввели в штат Войск ПВО ТС 39 истребительных авиаполков (свыше 1500 самолетов).

Превращение зенитной противовоздушной обороны страны в авиационно-зенитную позволило коренным образом изменить её предназначение. Вместо задачи обороны только отдельных наиболее важных объектов на непосредственных подступах к ним на ПВО ТС возложили задачи борьбы со средствами воздушного нападения (СВН) над всей территорией страны в зоне их досягаемости.

Впервые оперативное построение новой ПВО ТС было самостоятельным и территориально не привязывалось к границам сухопутных фронтов и военных округов. Размеры и границы районов ПВО определялись размещением объектов и коммуникаций, а также удобствами организации борьбы с СВН и применения авиационных и зенитных средств ПВО.

После мучительных поисков под наземными и воздушными ударами врага лишь к середине войны мы создали и новую организацию всех ВС и под противодействием сухопутчиков эффективную самостоятельную военную организацию ПВО территории страны. Строительство ПВО ТС в этом направлении оказалось прогрессивным и перспективным. В результате её дальнейшего развития к лету 1943 г. создали законченную современную и самую совершенную в мире систему ПВО ТС, состоящую их 4-х фронтов ПВО, объединявших три армии ПВО, несколько (в разное время) десятков корпусов и дивизий ПВО (зенитных) и столько же истребительных авиационных корпусов и дивизий ПВО, действовавших спаренно под руководством зенитчиков.

Она оказалась пригодной не только для Великой Отечественной войны, но и на многие послевоенные десятилетия, а также стала основой единой воздушно-космической обороны государства.

Стационарная тыловая зенитная оборона отдельных объектов превратилась в авиационно-зенитную мобильную наступательную систему борьбы с вторгавшимся в воздушное пространство страны противником, способную к стратегическому маневрированию в масштабах всего советско-германского фронта и к ведению противовоздушного наступления вслед за наступавшими сухопутными фронтами.

Оставаясь до конца войны тыловыми объединениями и соединениями ПВО в Мурманске, Ленинграде, Москве, Киеве, Баку, она прикрывала всё воздушное пространство Прибалтики, Белоруссии, Украины, Молдавии и освобождённых стран Европы, частично включая Югославию и Австрию. Передовые корпуса и дивизии фронтов ПВО вышли на передний край завершающих битв, а их командные пункты размещались в столицах этих стран, включая Белград и Вену. Победную точку в войне - в Берлинской и Пражской операциях - поставили три сухопутных фронта (1-й Белорусский, 1-й Украинский, 2-й Белорусский) и два фронта ПВО (Западный, Юго-Западный).

Пройдя тяжелый и тернистый путь военного становления и развития, фронты ПВО ТС сыграли такую же роль в воздушной сфере вооруженной борьбы, какую сухопутные фронты в наземной сфере. Вклад в Победу сухопутных фронтов состоял в освобождении своей страны от захватчиков и в их полном разгроме на их территориях. Вклад фронтов ПВО состоял в сохранении тыла страны, который обеспечил Победу всеми материальными средствами вооруженной борьбы, резервами и моральной поддержкой населения, а также коммуникаций, по которым шло бесперебойное снабжение Действующей армии всем, что нужно было для этой Победы, в нужные сроки и в требовавшихся количествах.

Наиболее масштабную и глубоко профессиональную оценку действий Войск ПВО ТС в той войне дал потом прекрасно понявший их суть "маршал Победы" Г.К. Жуков. Поставив противовоздушные действия в ряд с наземными, он писал: "В ходе Великой Отечественной войны наши ВС в совершенстве овладели искусством ведения не только крупных операций и полевых сражений, но и борьбы в воздухе с сильным и опытным воздушным противником. При этом борьба на земле и в воздухе осуществлялась в тесном взаимодействии и согласованно по целям и задачам ".

Оценивая роль и значение противовоздушной обороны в будущих войнах, он также писал: "Война показала исключительное и первостепенное значение противовоздушной обороны страны и войск. Надежная ПВО, способная отразить удары противника, особенно в начале войны, не только создаёт благоприятные условия для вступления в войну Вооруженных Сил, но и даёт стране возможность более организованно перестроиться на военные рельсы, не говоря уже о том, что не будет серьёзно поколеблено моральное состояние народа".

После такого триумфа самостоятельной военной организации ПВО страны сторонникам её довоенной организации в составе военных округов, казалось бы, следовало заречься самим и завещать своим преемникам и наследникам больше никогда не вмешиваться в то, чего не понимаешь. Но не такими они были и остаются до сих пор. Не тот у них "менталитет".

В первые послевоенные годы при массовых сокращениях советских ВС военного времени, в том числе и Войск ПВО ТС, в отчаянной ведомственной борьбе руководства за сохранение численности подчинённых войск посягательства на них со стороны СВ и ВВС возобновились как ни в чём не бывало.

Однако отношения с союзниками испортились и стали стремительно перерастать в "холодную войну" против СССР.

Начались провокационно-разведывательные полёты их самолётов над нашей территорией. Воздушные вторжения недавних союзников в роли такого же фактора, как и война, на многие годы оказались главными стимулом и двигателем послевоенного развития ПВО страны.

Борьба сторонников довоенной и военной ПВО ТС развивалась на их фоне и это предоставило сухопутчикам и авиаторам возможность ещё четырежды показать себя в роли руководителей ПВО ТС хотя бы не в большой войне, а всего лишь в борьбе с одиночными нарушителями советского воздушного пространства. Они их использовали и себя показали. Длящаяся до сих пор бесконечная чехарда с системой и Войсками ПВО страны подробно описана в моих книгах. Сокращённо она заключается в следующем.

С одной стороны, ещё в мае 1946 г., в связи с интенсивным развитием стратегической авиации США и стремительным возрастанием воздушной угрозы прежде всего экономическому потенциалу и стратегическому тылу СССР вновь вспомнили о ПВО территории страны. СМ СССР и ЦК ВКП (б) обсудили её состояние после сокращения ВС и приняли решение о её значительном укреплении и усилении.

В июле 1946 г., несмотря на тяжелейшее послевоенное экономическое положение, на Высшем военном суовете принято стратегическое решение о её развёртывании на всей территории СССР - даже там, где её не было и в войну против тактической авиации Германии. Командованию Войсками ПВО страны поручили разработать план усиления противовоздушной обороны в районах Поволжья, Урала и Сибири и её создания в Средней Азии.

С другой стороны, общая "межвидовая" борьба в вопросе организации ПВО страны вылилась в непримиримые позиции Войск ПВО страны, СВ и ВВС. Войска ПВО предлагали для охвата всей территории увеличить количество округов (бывших фронтов) ПВО с 4-х до 6-ти и создавать её по аналогии с вполне оправдавшей себя военной ПВО ТС. СВ предлагали ликвидировать единую самостоятельную систему ПВО территории страны и вернуться к довоенной организации, раздав силы ПВО страны по военным округам. ВВС предлагали включить Войска ПВО страны в их состав и "всю ответственность за состояние противовоздушной обороны страны возложить на главкома ВВС".

Не сумев примирить "зубами вцепившиеся" в Войска ПВО страны СВ и ВВС, И.В. Сталин в июне 1948 г. волевым решением "для пробы" объявил "промежуточный вариант", разделяющий территорию СССР на приграничную полосу и внутреннюю территорию. Ответственность за ПВО разделили на всех "претендентов" и возложили: "в приграничной полосе - на приграничные военные округа; на внутренней территории - на Войска ПВО страны, в которых вместо 4-х округов ПВО создавалось 12 райнов ПВО трёх категорий; за прикрытие СВ - на соединения и части войсковой ПВО; за ПВО баз флота - на соединения и части ПВО ВМФ".

Это была 1-я послевоенная реорганизация ПВО ТС. Сталинская "проба" легко и быстро показала, что раздробленная ПВО СССР во главе со многими "ответственными", но некомпетентными в вопросах ПВО командующими по совместительству со своими основными и не похожими на нее сухопутными, авиационными или флотскими должностными обязанностями пресечь всё учащающиеся воздушные вторжения даже одиночных нарушителей не смогла. Через 9 месяцев, в феврале 1949 г. начата 2-я послевоенная реорганизация ПВО ТС.

4.4.1949 г. был создан блок НАТО. Интенсивность и масштабы провокационно-разведывательных полётов "упорядочились" и возросли.

Результат и 2-й "реорганизации" не заставил себя ждать. Воздушные вторжения распространились до районов Ленинграда, Минска и даже Киева. Дальше интенсивность и глубина нарушений воздушного пространства продолжали возрастать, достигая районов Киева и Смоленска. В сентябре 1951 г. начата столь же безграмотная и бессмысленная 3-я послевоенная реорганизация ПВО страны. А вторжения самолётов НАТО достигли Подмосковья.

После смерти И.В. Сталина (5.3.1953 г.) новое руководство страны в июне 1953 г. начало 4-ю послевоенную реорганизацию ПВО страны. Была восстановлена единая ПВО страны, но под командованием ВВС (командующий войсками ПВО страны - первый заместитель Главкома ВВС К.А. Вершинин, начальник штаба - Н.П. Дагаев). В военных округах ответственность за ПВО с четырежды терявших доверие командующих округами переложили на командующих воздушными армиями ВВС в округах. ВВС полностью взяли ПВО страны под своё командование.

К середине 50-х годов систематические и безнаказанные нарушения воздушного пространства СССР самолётами НАТО распространились до Москвы. А ночью 29 апреля 1954 г. в качестве "первомайского подарка" три американских стратегических бомбардировщика В-47 нарушили государственную границу со стороны Балтийского моря, проникли до Новгорода, Смоленска, Киева и безнаказанно ушли на запад. За ним последовало подобное вызывающе дерзкое нарушение воздушного пространства 8 мая 1954 г., накануне Дня Победы.

Эти особо возмутительные предпраздничные происшествия были рассмотрены на президиуме ЦК КПСС. В мае же было проведено инспектирование Войск ПВО. Оно вскрыло непрофессиональное руководство ПВО со стороны СВ и ВВС и плохое взаимодействие в масштабе страны, но особенно между силами и средствами ПВО военных округов и флотов, чем и пользовались нарушители воздушных границ. Противовоздушная оборона страны не только организационно, но и технически хирела и приходила в упадок. Вооружением ПВО занятые дележом не занимались, и оно стало отставать от вооружения СВН.

27 мая 1954 г. в связи с не прекращавшимися воздушными вторжениями, включая Москву, СМ СССР и ЦК КПСС приняли специальное Постановление "О безнаказанных полётах иностранных самолётов над территорией СССР". Профессионалы ВВС были отстранены от должностей командующего и начальника штаба Войск ПВО страны.

Сплошные скандальные провалы неугомонных безграмотных претендентов на руководство по совместительству и противовоздушной обороной страны, их неспособность найти выход из самими же создававшихся кризисов противовоздушной обороны заставили вспомнить и вернуться к преданным забвению оплаченным колоссальными военными и гражданскими жертвами и разрушениями богатейшим урокам и опыту Великой Отечественной войны в целом и по ПВО в особенности.

На фоне общего непонимания под давлением обстоятельств прогрессивная часть руководства и наиболее выдающиеся военачальники, вспомнив о них, поняли, что целых десять первых послевоенных лет "экспериментирования" мы "не делом маялись" и напрасно откатились к довоенной противовоздушной обороне. Становилось всё более ясным, что пора прекратить бесперспективную межвидовую борьбу за Войска ПВО страны и, повторяя то, что было сделано в первую половину войны, вторично создавать испытанную войной самостоятельную систему ПВО страны. Это сделали и очень необычно.

В мае 1954 года была начата 5-я послевоенная реорганизация ПВО страны, продлившаяся до 1957 г. и оказавшаяся разумной и продуманной. Постановлением СМ СССР и ЦК КПСС от 27.5.1954 г. и приказом МО СССР объявлена и новая организация Войск ПВО страны.

Необычность 5-й реорганизации состояла в том, что не войска ПВО в 6-й раз отдали на разрушение ведомственно корыстным и безграмотным "чужакам" из СВ и ВВС, а оставив самостоятельными, нашли и поставили во главе их грамотных и талантливых сухопутчиков с богатейшим фронтовым опытом с задачей помочь разумно и грамотно восстановить в противовоздушной обороне страны уроки и опыт Великой Отечественной войны.

Войска ПВО страны стали видом ВС. Их главкомом назначен артиллерист, в войну командовавший сухопутным фронтом Маршал Советского Союза Л.А. Говоров, первым заместителем - сухопутчик, в войну начальник штаба сухопутного фронта С.С. Бирюзов, начальником штаба - сухопутчик В.Н. Разуваев. Их задача - восстановить испытанные войной организацию противовоздушной обороны страны и общевойсковые основы ведения борьбы с воздушным противником в воздушной сфере.

С 1954 г. смутный период сменился длительным благоприятным периодом возврата к урокам и опыту Великой Отечественной войны, но на новой, на научной основе. Несмотря на "потерю темпа" в развитии вооружения в первом послевоенном десятилетии, в середине 50-х годов началось бурное развитие Войск ПВО страны как вида Вооруженных Сил, под руководством Л.А. Говорова и особенно С.С. Бирюзова.

В апреле 1954 г. после смерти Л.А. Говорова, главкомом Войск ПВО страны стал его заместитель - талантливый, с широким военным кругозором и интеллектом сухопутчик Маршал Советского Союза Сергей Семенович Бирюзов. Он не только сумел вдумчивым сочетанием профессионализма "противовоздушников" и военного опыта своего и привлечённой им сухопутной команды вновь подвести под самостоятельную противовоздушную оборону общевойсковые основы, заложенные в Великую Отечественную войну, но преданные забвению в первые послевоенные годы "дележа" ВС.

Он по существу заново создал и в 1957 г. организационно оформил военную науку в Войсках ПВО страны, объединив разрозненные научные подразделения родов войск в первый в ВС СССР единый комплексный научно-исследовательский институт вида ВС (ныне 2-й ЦНИИ МО) и сформировав Военную командную академию вида ВС имени Г.К. Жукова.

Очень разумное размещение их в одном месте, в Твери, благоприятствовало тесному взаимодействию науки и образования, а мощные совместные творческие усилия сделали этот "древний град на трёх реках" признанной "столицей науки и образования СССР и России по ВКО".

На основе сочетания науки и практики развитие Войск ПВО страны пошло более целеустремлённо и интенсивно. Оно было направлено на устранение вреда от первых послевоенных реорганизаций и на приведение системы и Войск ПВО страны в соответствие со всё возраставшими требованиями, диктовавшимися бурным развитием средств воздушного нападения.

В связи с не прекращавшимися противодействиями основной массы сухопутчиков достичь всех целей в общем плодотворной 5-й реорганизации не удалось. Для этого потребовались ещё две: 6-я и 7-я послевоенные реорганизации ПВО ТС, завершённые в 1957 и в 1960 г.г. в условиях продолжавшейся борьбы с сухопутными ортодоксами тоже не совсем, но в основном успешно и продуктивно. Подробно всё это в моих книгах.

Личное внимание и опора на науку Главкома позволили на основе сочетания научно-технических достижений в стране и за рубежом с оперативно-стратегическими потребностями системы и Войск ПВО СССР и условиями решения её задач не только вывести противовоздушную оборону из глубокого послевоенного упадка, но и обеспечить её подъём, а затем и расцвет. Начались согласованные организационное строительство системы борьбы с воздушным, а затем и космическим противником и разработка нового вооружения всех родов войск воздушно-космической обороны страны. Войска ПВО страны стали развиваться прогрессивно, согласуясь с развитием своего противника. В короткие сроки они коренным образом преобразили облик своего оружия, построение и организацию обороны. Начато создание элементов системы ВКО. Подробно это в моих книгах.

Более двух десятилетий успешно функционировала заложенная С.С. Бирюзовым система ПВО страны, перераставшая в систему ВКО страны. И в этом огромная заслуга хранителя её прогрессивных традиций, 13 лет активно отстаивавшего от посягательств и развивавшего её другого талантливого сухопутчика Маршала Советского Союза Павла Фёдоровича Батицкого. Из служебной скромности он не согласился с военной наукой переименовать вслед за США систему ПВО и Войска ПВО страны в систему ВКО и Войска ВКО СССР (он отвечал: "При очень разных пока масштабах ПВО и РКО единая система на двух разных ногах - слоновьей и журавлиной - не смотрится, подождём"). К сожалению, не дождался.

"Золотой век" противовоздушной и воздушно-космической обороны СССР закончился в 1978 г. На уровне генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева и Министра обороны Д. Ф. Устинова возникло подозрение в застое военной мысли и развития ВС. За его преодоление чересчур даже активно взялся начальник Генштаба тоже сухопутчик (по "происхождению" - сапёр) Н. В. Огарков. В отличие от С.С. Бирюзова и П.Ф. Батицкого он не прислушивался к военной науке и привлекал её лишь к покорному "научному обоснованию" своих идей и решений.

Объектом очередных "совершенствований" ВС вновь избрали злосчастные Войска ПВО страны. Своих новых идей у Н.В. Огаркова не нашлось. Похоже, что всё мыслимое и немыслимое исчерпали его тоже не богатые на новые идеи первые послевоенные сухопутные предшественники. Методы "поиска" путей развития тоже были старые - "волевые" с игнорированием военного опыта, мнения специалистов ПВО и рекомендаций военной науки и с предпочтением им своего мнения, советов и поддержки безграмотных в вопросах ПВО близких сухопутных "ортодоксов". По инициативе и с активным личным участием Н.В. Огаркова началась 8-я послевоенная реорганизация Войск ПВО страны, направленная на очередное их разрушение.

В июне 1978 г. на Совете обороны СССР Н.В. Огарков, не прислушиваясь ни к командованию, ни к военной науке Войск ПВО страны, с благословения министра обороны Д.Ф. Устинова выдвинул идею создания так называемой "Единой системы ПВО страны и Вооруженных Сил", созвучной со столь же разнокалиберным коммунистическим лозунгом "Партия и народ едины"), и добился проведения для её подтверждения бессмысленного для системы ПВО страны "опытного учения" - не полномасштабного (в масштабе создаваемой "системы ПВО СиВС") и не на ней самой, где можно было проверить всё в полном объеме "в натуре", а миниатюрного и "на стороне" учения - лишь в одном (Прибалтийском) военном округе, командующий которым (A.M. Майоров) целиком поддерживал Н.В. Огаркова.

Попутно отметим, что нынешний "эксперимент" в ЛенВО очень уж напоминает и "единое оперативное построение ПВО ТС" в феврале 1941 г., и то "опытное учение" в ПрибВО летом 1978 г., поэтому полезно сегодняшним "экспериментаторам" хотя бы кратко напомнить, куда они не впервые ведут ПВО страны.

Кроме искажающих большую систему ПВО страны карликовых масштабов "учения" ПрибВО его истинную цель и объективность можно показать и тем, что для "исследовательской группы Генштаба", членом которой был и я, сразу же привезли с собой из Москвы отпечатанный текст будущих "результатов исследования" в виде ответов на более чем десяток соответственно подобранных и сформулированных вопросов, под которым, "уточнив детали", должны были подписаться "исследователи".

Главком Войск ПВО страны П. Ф. Батицкий после безуспешных выступлений с протестом на заседании Совета обороны написал записку в Политбюро ЦК КПСС. В ней он отказался участвовать в "эксперименте, который подрывает обороноспособность государства", и попросил освободить его от должности главкома. Политбюро (членом которого являлся и Д.Ф. Устинов) его беспокойству, к сожалению, не вняло и просьбу удовлетворило.

После проведения "учения", 27.12.1979 г. принято подготовленное Н.В. Огарковым и одобренное Д.Ф. Устиновым решение Совета обороны (председатель Л.И. Брежнев) "О повышении эффективности управления Вооруженными силами СССР и дальнейшем совершенствовании их организационной структуры". Оно определило полный возврат и к отвергавшейся войной довоенной противовоздушной обороне февраля 1941 г., и к четырём её безграмотным первым послевоенным "реорганизациям" июня 1948, февраля 1949, сентября 1951, июня 1953 гг.

Территорию страны в 4-й раз разделили на приграничные и внутренние районы. В приграничных районах ликвидировали оперативное звено - отдельные армии ПВО. Входившие в них корпуса ПВО и дивизии ПВО вновь (в 6-й раз) без вывода из подчинения Главкому Войск ПВО подчинили военным округам. Истребительные авиаполки (ИА ПВО) вывели из их состава и передали в состав ВВС военных округов. Корпуса и дивизии ПВО при прежних названиях фактически стали подобными довоенным корпусами и дивизиями только зенитных средств ПВО.

Точно так, как было до войны и в её первые месяцы. Никак поколения командующих военными округами традиционно не могут смириться с тем, что на их территориях должны быть не подчинённые им, а подчинённые Главкому Войск ПВО и лучшие, чем сухопутные, армии, корпуса и дивизии ПВО.

В период этой "реорганизации" имел место и особый парадокс. С одной стороны, в военных округах не только оставили все силы Войсковой ПВО, изъять которые из штатов СВ и при желании не возможно, но и подчинили им ставшие после передачи ИА ПВО в ВВС лишь зенитными соединения (корпуса и дивизии) Войск ПВО страны. Но, с другой стороны, без объяснений, для чего, вопреки логике самих сухопутчиков об усилении за счёт тыла страны военных округов средствами ПВО СиВС само Управление командующего Войсковой ПВО СВ, ни с того, ни с сего и вопреки возражениям военной науки Войск ПВО страны, наоборот, из СВ передали в Войска ПВО СиВС. Его даже территориально переселили из здания Главкомата СВ в Москве в подмосковный район дислокации Главкомата Войск ПВО СиВС, оторвав от своих СВ. Такого "чуда" никогда не было ни до, ни после этого. Для "утешения" сухопутчиков и командующего этим родом войск СВ (Ю.Т. Чеснокова) его в отличие от "своих" командующих родами Войск ПВО СиВС через дефис нарекли ещё одним первым заместителем Главкома Войск ПВО СиВС.

Ответственность за противовоздушную оборону на территориях военных округов, тоже не снимая с Главкома Войск ПВО СиВС, в 6-й раз возложили в мирное время на командующих войсками военных округов, а в военное время и на несуществующих в мирное время Главкомов войсками направлений. И лишь во внутренних районах страны сохранили руководство только Главкомом Войск ПВО СиВС на принципах единоначалия.

"Реорганизация" Н.В. Огаркова победоносно прошла увесистым катком по системе ПВО страны, круша создававшееся десятилетиями. Очень разные бывают сухопутчики! Наступил 6-й рецидив возврата к слиянию наземной и воздушной сфер вооруженной борьбы и подчинения сил и средств ПВО страны на местах военным округам. Единую систему ПВО страны фактически развалили на части.

В конце 1982 г., после смерти Л.И. Брежнева, П.Ф. Батицкому, преждевременно потерявшему на этом и должность и здоровье, удалось добиться приема у нового генерального секретаря ЦК КПСС Ю.В. Андропова и доложить ему о негодности и вреде проводимой Н.В. Огарковым "реорганизации" Войск ПВО страны. Была создана комиссия ЦК КПСС. Она в сложной обстановке противодействия проработала около 2-х лет и в середине 1984 г., уже после смерти и Ю.В. Андропова, и П.Ф. Батицкого, сделала вывод, что "реорганизация" Н.В. Огаркова "была неправильной", а "Войска ПВО страны надо вернуть к прежнему состоянию ".

После 6-летних паралича и конвульсий "реорганизовывавшихся" под руководством Н.В. Огаркова системы ПВО и Войск ПВО страны, инициатор и главный исполнитель "реорганизации" в сентябре 1984 г. был отстранён от должности начальника Генштаба и назначен главкомом одного из четырёх придуманных им (Западного) направления. Исполнение ликвидации последствий 8-й "реорганизации" ещё в течение полутора лет кем-то тормозилось, хотя ухудшавшееся состояние противовоздушной обороны этого требовало.

24 января 1986 г. после продолжительных непонятных проволочек всё-таки пришлось (после смерти и Д.Ф. Устинова) принимать Постановление ЦК КПСС и СМ СССР об отмене их же Постановления 27.12.1979 г. и приказа МО от 5.1.1980 г., но с традиционно партийным не признающим ошибок, а в данном случае как по иронии и с точно таким же (слово в слово) названием: "О повышении эффективности управления Вооруженными Силами СССР и дальнейшем совершенствовании их организационной структуры".

Разрушенную систему ПВО страны без возвращения слова "страны", но и без слов "страны и ВС", а значит - не понятно, ПВО чего "в пределах возможного" (сильно ограбленной) наконец вернули "к прежнему состоянию". В приграничных районах страны восстановили шесть прежних объединений (армий) ПВО, вернули их в непосредственное подчинение главкому Войск ПВО, но опять-таки с сохранением вопреки смыслу этого слова бессрочного "оперативного" подчинения на мирное и военное время главкомам войсками наспех созданных в 1984 г., непонятных по предназначению и вскоре упразднённых "направлений", а пока - всё тем же военным округам.

Управление же Командующего Войсковой ПВО СВ, все 6-лет "гостившее" без своих войск у Войск ПВО страны в Подмосковье, возвратили в Москву в родной вид ВС к своим войскам. Осталось до конца не выясненным, что было подлинной идеей этой затеи: необычный хитрый ход "троянского коня" с дальним прицелом или просто очередное проявление уже не раз проявлявшейся военной безграмотности.

Так бесславно и тихо завершили возвратом к началу громко объявленную 8-ю послевоенную реорганизацию ПВО страны. Самому замордованному бездумными "реорганизациями" сухопутно мыслящим руководством виду ВС пришлось в третий раз создавать самостоятельную систему ПВО страны. Но не успели. Пришёл Б.Н. Ельцин с И.Д. Сергеевым.

В целом за советский период многострадальные Войска ПВО страны, несмотря на перечисленное, всё-таки выжили и уцелели. А после развала СССР они попали в круговерть бесконечной "военной реформы" ВС России, на 5-м году которой, 16 июля 1997 г.

Указом Президента № 725 были без каких бы то ни было научных обоснований, внезапно, "росчерком пера" ликвидированы как вид ВС, а их противовоздушные силы переданы в состав ВВС и ракетно-космические в состав РВСН. Со скорбной миной на лице это тоже можно назвать следующей, 9-й послевоенной "реорганизацией" Войск ПВО страны.

После её осуществления ВВС, захватив их противовоздушные силы и уцелев за счёт этого в качестве самостоятельного вида ВС, угомонились. Заботы о ПВО, как и заинтересованности в её развитии у них никогда не было, и понять их в этом легко. Это не их оружие. А так поступать в "рыночных" условиях не осудительно. Теперь же им самим важно уцелеть в борьбе с сухопутчиками.

РВСН, захватив ракетно-космические силы Войск ПВО и укрепившись при поддержке И.Д. Сергеева в качестве самостоятельного вида ВС, тоже были довольны, но не надолго. Не стремясь разгадывать все "тайны кремлёвского двора", отмечу факт: 16.1.2001 г. Указом президента № 45 Войска РКО и ВКС МО были выведены из состава РВСН и к 1.6.2001 г. образовали "отдельный род войск центрального подчинения на правах вида ВС" - Космические войска. А вид ВС - РВСН - свернули в аналогичный род войск.

СВ, попав "в немилость", пострадали вместе с Войсками ПВО страны. Вид ВС с ликвидацией Главкомата превратили то ли в "Управление Генштаба", то ли в "Главное управление МО", но после избавления от главкома (Семёнова) вскоре восстановили. Однако, упустив момент, в дележе Войск ПВО страны сухопутчики остались "при своих", поэтому их взгляды и отношение к ним не изменились и после их ликвидации и развала системы ВКО государства. Теперь СВ не оставляют в покое и оставшиеся средства ПВО страны, претендуя на их передачу им из "объединённых" ВВС. По делу они крайне необходимы государству, но ни ударным ВВС, ни войсковой ПВО для реализации их прямых предназначения и задач обороны страны совершенно не нужны. Они были нужны только для сохранения вида ВС.

После того, как указом президента № 725 объединили авиационные и противовоздушные силы на уровне только видов ВС, военное руководство под давлением ВВС для полного "изничтожения" системы и Войск ПВО страны осуществило слияние этих сил и на уровне их объединений - воздушных армий ВВС и армий ПВО, а были намерения сделать это и на уровне их соединений - корпусов и дивизий. Этим и без того неразумное первичное решение было доведено до полного абсурда, что вскоре стало понятно многим и дало ещё один повод для атак сухопутчиков. Поясним это.

Объединения ВВС (воздушные армии фронтовой авиации) со времени их создания в 1942 г., постоянно находились в административном подчинении начальника, с 1943 г. командующего и после войны Главнокомандующего ВВС, но применялись только под оперативным руководством командующих сухопутными фронтами.

Объединения и соединения Войск ПВО страны (армии, корпуса, дивизии ПВО) с момента их создания и находились в административном подчинении, и применялись под оперативным руководством в начале войны командующего Войсками ПВО территории страны, с 1943 г. - командующих фронтами ПВО и после войны - Главнокомандующего.

Первые были однородными ударными, включали фронтовые бомбардировщики, штурмовики и фронтовые истребители и предназначались для участия в ведении вооруженной борьбы в наземной сфере (по сухопутным, морским и наземным авиационным объектам в зоне наземных военных действий и во фронтовом тылу).

Вторые были однородными оборонительными, включали в прошлом истребители ПВО, зенитную артиллерию, зенитные пулемёты, аэростаты воздушного заграждения, зенитные прожектора и войска воздушного наблюдения, оповещения и связи, а теперь авиацию ПВО, ЗРВ, РЭБ, РТВ и др., и предназначены для самостоятельного ведения вооруженной борьбы в воздушной сфере (со средствами воздушного нападения на маршрутах их полёта) над территорией страны за зоной наземных военных действий на глубине досягаемости вражеской авиации (германская авиация до 800-1000 км, тактическая и палубная авиация США и НАТО до 1000-1500 км, стратегическая авиация США - по всей территории России).

Первые участвовали во фронтовых операциях под руководством командующих сухопутными фронтами, вторые вели воздушные и противовоздушные сражения и операции под руководством командующих фронтами ПВО. Их задачи не пересекались ни в прошлом, ни сейчас, поэтому до 1997 г. никому и в голову не приходило их объединять.

Создав впервые в мире двухголовые ударно-оборонительные чудовища фронто-тылового назначения в виде "армий ВВС и ПВО", Главкомат, НИИ и ВВУЗы ВВС 8-й год безуспешно и безнадёжно бьются не только над созданием хотя бы основ оперативного искусства объединённых с ПВО ВВС. Им даже командно-штабные военные игры в академии ВВС и университете ПВО не удается проводить на общей (единой) обстановке. Наряду с нелепостью организации войск и сил это объясняется и нелепостью организации руководства и управления ими.

В самой динамичной, масштабной пространственной и скоротечной воздушной сфере вооруженной борьбы отбросили главный во всех армиях мира во все времена военный принцип единоначалия руководства и управления и заменили его немыслимым принципом двуначалия.

Армии ВВС и ПВО подчинили постоянно главкому ВВС, а "оперативно" (но в мирное время и бессрочно!) - ещё и командующим войсками военных округов. Один намерен армиями ВВС и ПВО с началом воздушно-космического нападения вести противовоздушные операции над территорией страны, другие - привлекать их к участию во фронтовых операциях в зоне наземных военных действий, когда они начнутся. При этом названные руководители уклоняются от совместного разрешения этого вопроса Генштабом, главкоматом ВВС и СВ (военными округами). Каждый из них порознь "внушает" командующим армиями ВВС и ПВО, кому они должны подчиняться.

Поняв эту несуразность, сухопутно мыслящее руководство в конце 2000-начале 2001 г. в Министерстве обороны предприняло традиционно волевую попытку разрубить этот непродуманно созданный "гордиев узел" передачей армий ВВС и ПВО в полное единоначальное подчинение только командующим войсками военных округов. Во главе с заместителем министра обороны В.М. Топоровым была организована оперативная разработка "Руководство" и 17.3.2001 г. "Комиссия В.М. Топорова" доложила Министру обороны И.Д. Сергееву рекомендации.

Сразу скажем: такое решение ещё раз отбрасывает противовоздушную оборону России к её довоенному состоянию в СССР. А за подобное мы уже очень дорого заплатили колоссальными разрушениями и жертвами в войне. Зачем же платить практически за одно и тоже дважды - не понятно.

Похоже, что и для творцов этой, по общему счёту 10-й "реорганизации ПВО" тоже как бы и не было ни Великой Отечественной войны с её катастрофическим началом и победным завершением, ни десятилетий успешного послевоенного строительства единой самостоятельной системы ВКО СССР, ни признанного отражения наших уроков и опыта в создании современной системы ПВО США.

Не встречавшиеся ранее решения по ПВО и ВКО - это не восхищающая новаторская смелость. Это удивляющая военная безграмотность. Очередные переподчинения в такой же степени бессмысленны, как и предыдущие.

В деталях мне не известны ни сами предложения, ни причины их неполной реализации, а высказывать предположения и догадки не стану. Известны лишь намерения "не закрывать вопрос". А позже ликвидировавшие систему и Войска ПВО "реформаторы" и их покровители настолько "оборзели", что несколько лет устными воздействиями запрещали даже произносить слова "ПВО" и "ВКО".

Кощунственно к братской славянской стране так говорить и не поворачивается язык произнести слова "к нашему счастью", но приходится признать: трагедия Югославии 24.3.-10.6.1999 г. встряхнула и отрезвила головы многим. Зашевелились извилины и в мозгах, и на погонах и наступило внезапное осмысление произошедшего.

В начале 2001 г., после поражения в воздушно-космической войне Югославии президент В.В. Путин принял очень нужное решение разобраться с воздушно-космической безопасностью России и поручил правительству к концу октября 2001 г. разработать план мероприятий по ВКО государства. План был разработан. Министерство обороны разработало и весной, а затем в ноябре 2002 г. рассмотрело на своих коллегиях и представило в Совет безопасности проект "Концепции воздушно-космической обороны РФ". Казалось бы, по афоризму М.С. Горбачёва процесс пошёл.

Но, к сожалению, он пошёл вразнос. В то же время теперь едва ли не каждый автор почти по любому поводу и даже без повода считает нужным, высказываясь о своём, высказываться и о важности воздушно-космической безопасности, а то и предлагать, как её обеспечить. Публикации и предложения самые разные не только по сути, но и по компетентности и это вызывает опасение, как бы проблему ВКО вместо годами "замалчивания" сейчас не "заговорили".

Опасения вызваны тем, что при отсутствии цельной военной идеологии строительства всех ВС России бурно развиваются "частные инициативы" различных военных структур и отдельных профессионалов. Их "сепаратистские" устремления под флагом ВКО, повторим, свели на нет 12-летнюю "военную реформу" и полностью разбалансировали организацию ВС с их предназначением и задачами в военных конфликтах будущего.

2004 год был ознаменован новым всплеском старой идеи и грандиозным походом сухопутчиков во главе с В.Б. Данилкиным при поддержке А.В. Квашнина за создание на основе войсковой ПВО СВ для начала "Войсковой ПВО ВС МО". На бумаге в этот надуманный "род ВС" зачислили противовоздушные силы СВ, ВМФ, ВДВ и какого-то Резерва ВГК, причём (что поразительно) без их фактических и юридических переподчинения и передачи, которые реально просто и не возможны.

На вопрос журнала "Воздушно-космическая оборона" № 1 (14) 2004 г. о перспективах этого "сделанного из воздуха" "рода ВС" его начальник В.Б. Данилкин уверенно ответил: "интеграция в единую систему воздушно-космической обороны государства и Вооруженных Сил (повторение Н.В. Огаркова!) с приданием войсковой ПВО функций нестратегической противоракетной обороны - НПРО".

Добавим: которую президент В.В. Путин после югославской войны 1999 г. попытался было восстановить или создать, но которую при отсутствии в стране единой идеологии военного строительства и наличии сильных центробежных сепаратистских устремлений видов ВС и родов войск никто и не делает. Тогда кто же в кого или с кем имеет намерение и может интегрироваться, отбирая у ВВС последние не подчинённые Войсковой ПВО ВС РФ зенитные средства бывших войск ПВО страны? Не рискуя ошибиться, назовём это попыткой 11-й "реорганизации ПВО". В чём её суть?

11-е поколение "реформаторов ПВО" во главе с В.Б. Данилкиным намеревалось отнять у ВВС только зенитные средства из так называемых "армий ВВС и ПВО", не посягая на них самих. Это тоже коварно-вредное для ПВО, да и для всех ВС намерение.

С одной стороны, превращение нелепой "армии ВВС и ПВО" в нормальную воздушную армию (реально теперь только в авиакорпус или даже в авиадивизию) фронтовой авиации ВВС внешне и формально может показаться даже разумным. Оно отменяет абсурдное решение 1997 г. об объединении ВВС и ПВО, разъединяет их и тем возвращает хотя бы только ВВС к их нормальному и очень нужному для страны самостоятельному развитию.

Но с другой стороны, сухопутчики делают это для того, чтобы объединить отнятые у ВВС средства ПВО с так называемой "Войсковой ПВО СВ", которая представляет собой, будь в ВС России единая терминология, лишь "зенитные ракетно-артиллерийские войска" (ЗРАВ), подобные РВиА. На этой основе они хотят воссоздать в составе военных округов общую противовоздушную оборону "всея Руси" - и фронта и тыла страны.

Различие в организации ПВО фронта и тыла, как сказано выше, не только понимали, но и документально узаконили их разделение прогрессивные военные реформаторы 20-30-х г.г., а также заложили в общем в плохое, но не по этой причине, разработанное Генштабом в феврале 1941 г. "Единое оперативное построение ПВО ТС", отменённое в ноябре 1941 г. Похоже "экспериментаторам" это не ведомо и у них свой хотя и не опыт, но противоположный опыту "взгляд".

А это совершенно не приемлемо. Вытаскивать из грязи нос таким способом, при котором застрянет хвост, неразумно, тем более, что уже в начале войны разумное обоюдное решение было найдено и успешно испытано и большой войной, и длительной послевоенной практикой. Надо всего лишь "новаторам" изучить старое. Неграмотная и некомпетентная самодеятельность здесь не требуется.

После приостановки Министром обороны победной деятельности "Комиссии В.Б. Данилкина" на её "финишной прямой" (на 28.5.2004 г. планировалась коллегия МО по её утверждению) угроза 11-й послевоенной реорганизации Войск ПВО вроде бы спала. Но с перемещениями в руководстве в Генштабе в 2005 году в ГОУ ГШ под руководством А.С. Рукшина возникла ещё более коварная и вредная затея - "эксперимент в ЛенВО" по созданию "Командования авиации и войск ПВО на стратегическом направлении".

По существу на базе "эксперимента" развертывается очередная, по общему счёту 12-я послевоенная "реорганизация" ещё даже не созданной по заданию Президента РФ ВКО страны. На этот раз "реорганизация" не одной ПВО, а вместе с ВВС, но под всё той же эгидой СВ в том же довоенном духе и на повторах прошлого без принципиально новых идей военного строительства. Последнее понятно, ибо, начиная с "8-й реорганизации" Н.В. Огаркова, на новых идеях организации ПВО сухопутчики, перепробовав всё, что могли, уже иссякли и пошли "по второму кругу".

Однако на этот раз изменилась расстановка борющихся сил. Если раньше СВ и ВВС раздельно боролись против Войск ПВО и терзали их оба, то теперь разгорается смертельная борьба между ними самими за остатки поверженной Б.Н. Ельциным в 1997 г. системы ПВО страны. Но при этом сейчас, похоже, резко выросли аппетиты сухопутчиков и ослабли позиции ВВС.

Экспериментаторы 12-й "реорганизации" ПВО России разделились на два лагеря: ГОУ Генштаба и Главкомат СВ против Главкомата ВВС. Если участники приостановленной Министром 11-й "реорганизации ПВО" во главе с В.Б. Данилкиным (напомним) намеревались отнять у ВВС только зенитные средства ПВО из так называемых "армий ВВС и ПВО", то эти "экспериментаторы" вновь пытаются отнять у ВВС целиком все эти армии, чтобы затем, объединив их с войсковой ПВО, то ли в военных округах, то ли на надуманных и не существующих стратегических направлениях, превратить их в "орган управления", который явится "структурным подразделением, входящим в управление военного округа и непосредственно подчинённым командующему войсками военного округа ".

Отсутствие единой общей идеологии военного строительства ВС России обусловливает серьёзный разнобой взглядов и мнений в "верхах". Министр обороны чётко требует решительно изменить взгляды на будущие войны и способ достижения победы в них. Президент не очень понятно провозглашает "переход к качественно новому облику ВС страны" их "последовательным, рассчитанным на перспективу развитием" без "радикальных реформ ". А ГОУ ГШ и Главкомат СВ предлагают хотя и негодную существующую структуру ВС, но ещё раз "перевернуть вверх дном" и тоже в негодном другом направлении. Этот разнобой в "верхах" усиливается активными сепаратистскими устремлениями видов и родов войск. Они ведут свои линии.

Чем это опасно и к чему оно ведёт?

Если осуществятся намерения ГОУ ГШ и СВ отобрать у ВВС все наземные средства бывших войск ПВО страны и фронтовую авиацию, то "объединённые ВВС" останутся только с малочисленными дальней и транспортной авиацией без функций вида ВС.

При отмеченных неспособностях вести борьбу в воздушной сфере вообще, а также борьбу с СВН и в полёте, и по базированию, ВВС России без фронтовой авиации (ФА) лишатся и способности решать вторую из двух по их мнению главных задач, определяющих их предназначение - осуществлять авиационную поддержку сражающихся войск и сил на поле боя в приграничных и приморских районах (АПВ) в предполагаемых ими сухопутных войнах. А смехотворное намерение решать первую из двух по мнению ВВС главных задач, определяющих их предназначение - завоёвывать "господство в воздухе", в реальных условиях России вообще принимать всерьёз нельзя. На что же ВВС РФ останутся способными?

Поскольку в связи с принципиальными общими свойствами ударной авиации ФА поля боя и так применяется только в составе сухопутных фронтов на правах рода войск воздушными армиями наравне с пехотными, мотострелковыми, танковыми, механизированными армиями, артиллерийскими соединениями, но в отличие от них лишь на началах не прямого (штатного), как те, а вполне достаточного оперативного подчинения, то превращение и её в штатный род войск СВ, ничего не улучшая, потребует ненужных колоссальных затрат на дублирование в СВ авиационной системы обеспечения. С передачей из ВВС в штат СВ армейской авиации (АА) это уже попробовали. Чем вызвана необходимость пробовать и передачу ФА - нет серьёзных объяснений. Разве только амбициями.

Так поступать не только ведомственно с точки зрения ВВС, но и по государственному совершенно недопустимо. Если Россия не преодолеет отсталость своих ВВС и не создаст адекватную агрессорам стратегическую континентальную и межконтинентальную ракетоносную, а также тактическую и палубную авиацию не только поля боя для сухопутчиков, но и ТВД, она лишится и на будущее способности не отражать оперативно-тактическим, а сдерживать стратегическим авиационным оружием военные агрессии индустриально развитых государств угрозой их разгрома. Без этого Россия не выведет свои ВС на современное предназначение в стратегических войнах.

В этой связи ВВС России обязаны быть доведены до современного уровня и состояния, но только их собственным самостоятельным развитием, а не политиканскими приемами, ведомственными интригами и присоединением чужих сил и средств. Понятно, что это сложно. Но без этого все разговоры о безопасности России будут впустую.

В складывающейся ситуации "обороняющийся" от ГОУ ГШ и СВ вид ВС - ВВС, от которого в случае их "победы" практически ничего не останется, ради самосохранения хотя и вынужденно, но зря идёт в поисках "компромисса" на принципиальные, недопустимые уступки, соглашаясь и с "двуначалием" ВО (СН) и ВВС над "армиями ВВС и ПВО", и с объединением зенитных сил ВВС и войсковой ПВО (её фронтовых и армейских зенитных средств) под эгидой ВВС в единую несовместимую структуру, и даже с подчинением их всех в составе "армии ВВС и ПВО" ("Командования Ав. и ПВО") начальнику ПВО СВ.

Такие перекрёстные "компромиссы" и скрещивания специалистов с неспециалистами для военной безопасности государства вредны и недопустимы, тем более, что в прошлом всё это сухопутной посредственностью уже не раз делалось и всегда проваливалось, пока грамотные и опытные "варяги" - сухопутчики Маршалы Советского Союза Л.А. Говоров, С.С. Бирюзов, П.Ф. Батицкий и их команды - не пришли в Войска ПВО страны и вместе с "потомственными" беспомощными противовоздушниками не создали на целых полвека не изжившую сама себя, а разваленную волюнтаристами в 1997 г. прогрессивную и перспективную единую самостоятельную систему ПВО (ВКО) страны.

Вызывает сожаление не то, что "экспериментаторы" сами не были на войне, а то, что для них не было самой войны с её ценнейшими уроками и опытом и они понятия не имеют ни о том, что и почему происходило в 1941-1945 г.г., ни о том, что они с возгласами и восторгами первооткрывателей ломятся в давно и не раз вышибавшуюся с петель дверь. Они понимают только довоенную ПВО и ничего больше.

Инициативная деятельность сухопутчиков не в своей сфере борьбы преследует всё те же их давние корыстно-ведомственные и амбициозные цели, которые не только не имеют никакого отношения к укреплению воздушно-космической безопасности, но и подзывают общую военную безопасность России. Жажда сидеть на двух сферах вооруженной борьбы заслоняет способность критически оценивать самих себя и свои заблуждения.

Позорные провалы непрошеного "взятия на себя ответственности за ПВО (чего?)" в 1941, 1948, 1949, 1951, 1953, 1957, 1960, 1978, 2001 годах и повторяющие их попытки без ничего принципиально нового в 2004 и 2005 годах дают достаточно оснований призвать сухопутчиков и их единомышленников перестать лукавить, утверждая, что противовоздушная оборона России их ждёт и на них надеется, и так упорно не навязывать свою совершенно некомпетентную, не нужную и даже вредную "помощь" в расчленении созданной и испытанной войной единой самостоятельной системы ПВО (ВКО) государства по военным округам, отталкивая профессионалов ПВО, которые трижды без помощи, а в борьбе с сухопутчиками успешно создавали на противоположных принципах самые совершенные в мире военную и послевоенные системы и войска, оправдывавшие себя и всю войну и много десятилетий после неё.

Лучше и надёжнее не устраиваться на "двух стульях", не повторять 1941-й год и не распылять без пользы, а, прочно сев на "один стул", сосредоточить свои знания и способности на очень многих, в том числе новых и никем не решающихся проблемах вооруженной борьбы в своей, сухопутной сфере. Там и всем СВ и "Войсковой ПВО" в том числе надо разобраться в очень многом.

Есть опасность, что СВ повторяют стратегическую ошибку ВВС, закостеневших на фронтовой авиации поля боя в наземной войне, катастрофически отставших от современного оперативно-стратегического воздушного противника и оказавшихся "реликтовыми", ни на что не способными в войнах с индустриально развитыми государствами. Увлёкшись захватом ПВО и ВКО, СВ тоже могут закостенеть на нереальной и не нужной индустриально развитым государствам наземной войне и тоже отстать в подготовке против современного наземного противника.

Не собираются же ВС России ходить "в штыковые атаки" на самонаводящиеся авиаракеты и управляемые авиабомбы США и НАТО, сбивать их десантно-акробатическими приёмами "каблуком по голове" или отвечать ядерными ударами оставшимися в результате 12-летней реформы 3-мя видами ВС, 3-мя родами войск и 2-мя пресловутыми "родами ВС"?

В то же время не на горизонте, а уже ближе и не силуэты, а реальный образ других, названных Министром обороны 2.10.2003 г., двух новых типов современных внешних и внутренних противников, как более вероятных наземных противников, резко отличающихся от "классического".

1-й НОВЫЙ ТИП ПРОТИВНИКА

Это агрессивные развивающиеся государства, которые поддерживают исламских фундаменталистов и международных террористов, призывающих к созданию из 19-ти государств реакционного всемирного исламского халифата с 20-миллионной армией фанатиков и смертников (в годы войны в ВС СССР было порядка 10 млн.). Выстоит ли против хотя бы одной четверти из них новая надежда нынешних реформаторов ВС России - не свойственные (если не сказать чуждые) для Руси "немногочисленные хорошо вооруженные и оплачиваемые" наёмные контрактники и где, кем и когда они этому обучатся? Или после "миротворческих экспериментов" с ними и впредь на войне потребуется всему народу России самому исполнять извечный священный долг по защите Отечества и повторять всенародный подвиг Великой Отечественной войны?

Хорошо ещё, если народ окажется обученным, технически вооруженным и патриотически воспитанным, как это было тогда? Только откуда всё это возьмётся? Кто этой проблемой и когда займётся и теоретически и практически? Может на таких противников и переориентировать развитие наших СВ и Войсковой ПВО, освободив их от добровольной пламенной заботы о ВКО тыла страны и об отражении воздушно-космической агрессии индустриально развитых государств, в которой они просто не разбираются?

2-й НОВЫЙ ТИП ПРОТИВНИКА

Это хорошо организованные внутренние сепаратистские силы, действующие, в отличие от регулярных ВС, масштабными централизованными и хорошо слаженными партизанскими методами борьбы при мощной материальной, моральной и людской поддержке международного терроризма и наркобизнеса. В моральной стойкости им тоже не откажешь. Война за веру может быть и сильнее войны за деньги.

Пока мы дискутируем, дело ли ВС МО воевать внутри страны, этими методами борьбы войска уже вынуждены овладевать сами кустарно. А когда у СВ официально дойдёт очередь до научной разработки этой проблемы? Другие силовые структуры РФ в бессилии уже расписались. Владеющие в отличие от них тяжёлым вооружением (артиллерией, авиацией, танками и др.) ВС МО РФ и прежде всего СВ тоже искусством борьбы с враждебными "партизанами" не владеют и пока, не внеся ничего своего нового в развитие оперативного искусства, умеют только численно наращивать действия других "силовиков" при их "зачистках" и иных "специальных операциях" (типа "операция по уничтожению трёх боевиков в подвале одиночного дома в населённом пункте"). Войска ПВО с новыми типами противников ничего не сделают, кому бы их не подчиняли или кто бы ими не командовал. Это главное дело Сухопутных Войск и им надо заняться в первую очередь.

А в этих новых и преимущественно сухопутных проблемах ещё и "конь не валялся". По публикациям даже не видно, что увлечённые захватом противовоздушной обороны сухопутчики их понимают и о них думают

По этому поводу уместно обратить внимание и на то, что СВ по большому счёту никогда не отличались ни военной дальновидностью, ни усвоением уроков прошедших, ни глубиной прогнозирования специфики предстоящих войн. Финляндия в 1939-1940 г.г., вся Великая Отечественная война, Афганистан, Чечня, Ирак и Югославия в наше время убедительно учат, что нельзя готовить Вооруженные Силы "вообще" и ходить на каждую конкретную войну без специфической подготовки именно к ней и к её особым условиям. Но задумаемся, а к ведению какой из названных войн они оказывались подготовленными специфически?

В Финляндии мы, сами начав войну зимой, оказались и без тактики ведения военных действий в сильно укреплённой озёрно-лесистой местности в зимних условиях и даже без зимней одежды в приполярном районе, вследствие чего понесли намного превосходящие потери не только от огня, но и от мороза.

Готовясь в большой войне сражаться на полях Европы, мы стараниями лихих кавалеристов времён Гражданской войны К.Е. Ворошилова, С.М. Будённого и их соратников не поняли механизации и моторизации современных армий и продолжали делать ставку "на коня", а не "на мотор". Буквально накануне войны додумались расформировать танковые корпуса, позаимствовав идею которых у нас, немецкие танковые соединения в 1941 г. сокрушили советско-германский фронт и при нашем первоначальном численном превосходстве гнали нас до Москвы, Волги и Кавказа.

В Афганистан мы пришли без прочной горной обуви, вместо которой войска стали как могли приобретать кеды (кроссовки), оказавшиеся практичнее армейских сапог. В отличие от многих других армий мы везде, и в финские морозы, и в афганскую жару, и в чеченских горах обходились пресловутой "единой унифицированной" военной формой одежды, без продуманной экипировки войск и техники и даже без соответствующих условиям борьбы и особенностям конкретных противников стратегии и тактики её ведения. Об оперативном искусстве в его классическом понимании и речь не возникала. Никаких оперативных задач ни в Афганистане, ни в Чечне мы не решили и военное искусство ничем не обогатили и ни на какую новую высоту не подняли, а пути к тактическим успехам густо устилали трупами своих войск.

Всегда всё рождалось в ходе борьбы ценой превосходящих противников наших потерь и поражений. Так что? Не торопясь, прихватив прежде всего силы ПВО страны и фронтовую авиацию ВВС, начнём обучаться и для неведомых будущих конфликтов с новыми типами противников опять только после их начала и ценой неоправданных потерь и жертв? Или повторим первую чеченскую попытку воевать с враждебными "партизанами" безнадёжными "классическими" методами регулярной армией помощниками войск МВД?

В связи с изложенным, для всех Вооруженных Сил РФ, но, прежде всего, для сухопутчиков важна не столько исходящая от отдельных видов ВС и родов войск инициативная "интеграция" всех войск и сил под их "ведущую" роль, сколько их организованная "дифференциация" для борьбы каждого вида ВС в своей сфере вооруженной борьбы со "своим" заранее глубоко изученным противником под его сбалансированные предназначение и роль в ВС и в конкретных войнах, не вмешиваясь безграмотно и некомпетентно в дела других видов ВС и родов войск.

В целом из 6-го замечания следует, что постоянное неквалифицированное вмешательство сухопутчиков в развитие противовоздушной обороны страны и обеспечивающих их повседневное и боевое функционирование Войск ПВО страны всегда являлось серьёзной помехой в их развитии, а "эксперимент" в ЛенВО 2005 года - это ещё одна не содержащая ничего нового примитивная и бесперспективная попытка устаревшую сухопутную военную идеологию прошлых войн наложить на нынешнюю нелепую смешанную ударно-оборонительную авиационно-противовоздушную организацию войск и сил, собранных в составе "объединённых" ВВС, да ещё и предпринимаемая методически безграмотно - не комплексно для всех видов войск и сил и в масштабе страны, а на обособленном "фрагменте" и только для части действующих там сил (ВВС и ПВО).

7-е ЧАСТНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ

Научный уровень обоснованности предложений и компетентность "экспериментаторов" в вопросах борьбы в воздушной сфере и организации ПВО страны.

Для квалифицированного решения вопросов борьбы в соседней, воздушной сфере и организации ПВО и ВКО тыла страны сухопутчикам, да и авиатирам тоже, надо разбираться и в этих вопросах хотя бы не хуже, чем в вопросах своей, наземной сферы. В такой способности ни одно их поколение своими не только делами, но и "взглядами" не только не убеждало и не убеждает. Убеждает в противоположном: в "смелости" поверхностных суждений без стремления заглянуть вглубь. Нет и научных исследований специалистами войсковой ПВО проблем ПВО страны или хотя бы взаимодействия между ними. Вся их наука посвящается тому, как силы ПВО страны, если их отобрать, использовать только для прикрытия войск и войсковых объектов, забывая об объектах страны и стратегических коммуникациях.

В предыдущем частном замечании показано, как СВ, да и ВВС постоянно вмешиваются в строительство ПВО и ВКО страны, занимаясь отнюдь не их строительством, а своими интересами. Раскрывая, чего они хотят, частично объяснялось и чего они не понимают.

В данном частном замечании развернём, чего и объясним, почему они не понимают, а также покажем, с какими методическим уровнем и компетентностью в проблематике ПВО (ВКО) страны они упорно полемизируют и даже борются с профессионалами ПВО (ВКО). Многое из истории на этот счёт тоже показано, поэтому здесь продолжим разговор с анализа материалов только по "эксперименту в ЛенВО".

Для ведения предметной и конструктивной дискуссии с сухопутчиками выясним научный уровень их аргументации и их компетентность в соседней с ними области борьбы - борьбы в воздушной сфере. Рассмотрим три показателя обоснованности их положений и уровня их компетентности.

ПЕРВЫЙ ПОКАЗАТЕЛЬ ОБОСНОВАННОСТИ И КОМПЕТЕНТНОСТИ - произвол в предназначении военных округов. Начнём с анализа представления Главкомата СВ о них. В его материале однозначно не различаются понятия "военный округ мирного времени", "сухопутный фронт", "военный округ военного времени, а сдвоение понятия "военный округ (стратегическое направление)" и даже их отождествление ("единоличная ответственность командующего войсками округа за противовоздушную оборону ...на стратегическом направлении ...входе ... ведения военных действий") вообще не правильны.

Это совершенно разное ("район Ленинграда" или "район Ленинграда-Калининграда"), а для конкретного анализа понимать разницу очень важно. Без этого нельзя понять, какую же ПВО хотят создать и кому хотят подчинить силы и средства ПВО ВМФ и ПВО страны, которые создавали не для прикрытия войск во фронтовой полосе на площади не более 5-10 % территории страны. Для этого существует Войсковая ПВО. А войска ПВО страны создали специально для обороны всей инфраструктуры государства на всей его территории, насквозь простреливаемой современными не только баллистическими ракетными, но и стратегическими авиационными средствами воздушного нападения. Определимся в этом чётче.

Военные округа и мирного, и военного времени до сих пор являются (СВЭ-1986 г., с. 146) "территориальными административными общевойсковыми объединениями ", в границах которых после развёртывания сухопутных фронтов в приграничных районах (нормальная глубина до 250-300 км) остаются только "воен. уч. заведения и различ. местные воен. учреждения". Военные округа "имеют целью обеспечить проведение мероприятий, связанных с подготовкой страны и ВС на случай войны..., с проведением мобилизационных мероприятий и развёртыванием сухопутных фронтов, а в войну- с подготовкой резервов для действующей армии и флота".

Главком СВ А.Ф. Маслов утверждает, что преобразование "армий ВВС и ПВО" в орган управления, входящий в управление военного округа (какого?) и непосредственно подчинённый командующему (?) с добавлением ему совершенно иных функций ПВО, причём не только оперативного планирования и подготовки, но и управления силами авиации и войсками ПВО на стратегическом направлении в мирное и в военное время, якобы ПОЗВОЛИТ наиболее полно реализовать принцип единоличной ответственности командующего войсками округа (какого?) за противовоздушную оборону войск и объектов на стратегическом направлении в мирное время, в ходе стратегического развёртывания ВС и ведения военных действий ". Здесь к неясности, о каком округе (а может о фронте?) идёт речь, добавляется ещё ряд неясностей.

Во-первых, за счёт чего "смена вывески" с раздутием оргструктуры повысит "единоличную ответственность" командующего войсками округа, если её степень определяется не организационной структурой войск, а уголовным законодательством? В чём смысл этого утверждения и в каких единицах для разных оргструктур она измеряется? Тезис не понятен.

Во-вторых какой толк от её повышения, если кроме отсутствия технических средств информации и управления ПВО на КП ВО (СП) отвечающий сухопутчик не знает ни ВМФ или системы ПВО, ни элементарных основ борьбы не в своих сферах (в морской, в воздушной, воздушно-космической). Зачем даже предельно ответственному сухопутному льву без выучки бороться вместе с акулами или с орлами в их средах, да ещё и руководить их действиями? Что они без него сами не справятся? В чём здесь логика?

Фантазировать можно беспредельно. Можно подчинить сухопутные войска и возложить борьбу в наземной сфере на морское командование во всех приморских районах (в Севастополе в 1853-1855 г.г. и др. ведь такое было) и на воздушно-космическое командование - во всех внутренних районах страны, мотивируя хотя бы тем, что на подступах к территории они встречают агрессоров раньше, чем сухопутчики, которых сделать их вторыми, наземными эшелонами.

Те, кому совсем скучно заниматься своими штатными должностными обязанностями, могут развивать это и дальше вплоть до создания внешних морских и воздушно-космических войск на подступах к стране и объединённых с МВД единых внутренних сухопутных войск России с едиными административными округами, мотивируя это практикой Чечни да и всего Северного Кавказа, где они давно действуют вместе. Абсурда во всём этом не больше, чем в официальных предложениях сухопутчиков. Больше в них только непривычного. Но, главное, надо чувствовать меру экспериментированиям и оценивать последствия.

В-третьих, а на кого всё-таки возлагается в воздушно-космической войне единоличная ответственность за воздушно-космическую оборону всей инфраструктуры государства на всю глубину его территории от стратегического оружия, а не только в приграничной (во фронтовой) и в приморской полосе то ли во фронте, то ли на СН лишь от оперативно-тактического оружия? Размах воздушных операций стратегического воздушного противника ведь соизмерим с пространственными размерами регионов России, а не фронтов и даже СН!

Неужели, повторяя 1941 год, возлагать её на командующих военными округами мирного времени, не только некомпетентных в вопросах ПВО страны, но и перегруженных штатными вопросами вначале мобилизационного развёртывания и комплектования сухопутных фронтов (первые 2-4 месяца), а затем подготовки материальных и людских резервов для фронтов, да и восстановления последствий воздушных ударов по оголённому в пользу фронта стратегическому тылу независимо от подчинения ПВО? Разве этого мало?

Или, ещё хуже, - неужели возлагать ПВО на не успевших ни в чём разобраться вновь назначаемых командующих военными округами военного времени вместо командующих военными округами мирного времени, уходящих с фронтами? Или совсем плохо - вообще забыть о стратегическом тыле страны и, по несколько раз на каждой странице повторяя "в границах военного округа (СН)", о нём не упомянуть ни разу, как будто его и нет?

Думаю, нелишне здесь ещё напомнить выступление Министра обороны 2.10.2003 г.: "Обращу ваше внимание на то, что первыми жертвами воздушных ударов в недавних конфликтах становились именно мирные жители. Поэтому надёжная противовоздушная оборона - это прежде всего защита нашего народа ". Об этом же говорил (2-я цитата на с. 72 гексга) и Г.К. Жуков.

Забота сухопутчиков о собственной безопасности от ударов с воздуха "в границах ВО (СН)" - это неплохо. Но нельзя же уподобляться героям известной басни И.А. Крылова, которых корни дуба не интересуют, были бы жёлуди. А ведь их не собирают на фронте, а добывают в тылу. Да и семьи сухопутчиков не уходят на фронт, а остаются в тылу.

Всем военным округам только и не хватает занятия первоочередными и важнейшими проблемами ВКО государства, да ещё и по совместительству. А командующему военным округом военного времени после ухода обирающего его сухопутного фронта вроде бы тоже и без того хватит, чем заниматься, было бы только кем. Так силы ПВО страны не подчиняли даже перед и в начале Великой Отечественной войны. Сегодняшние взгляды сухопутчиков - это не новое слово в военном искусстве, а опасный регресс военной мысли от усиливающейся безграмотности!

И.Д. Сергеев, будучи министром, обещал совершить научный переворот и "придать военным округам", не раскрывая, каким - мирного или военного времени - новый "статус оперативно-стратегических командований ". Но он не учитывал, к чему привела в 1941 году перегрузка военных округов и сухопутных фронтов несколькими разными задачами и на земле, и в воздухе, да и вряд ли представляет, что за фронтовой полосой глубиной до 250-300 км никаких сухопутных "оперативно-стратегических" задач, кроме действий ВКО и ракетно-ядерных ударов, не существует и военным округам этот статус совсем не нужен. А при отсутствии войск и сил его и нечем реализовывать.

Неужели перед выходом Главкома СВ с такими предложениями руководству СВ было трудно задуматься, как они накомандуют современной системой ПВО страны в тылу, или заглянуть в историю и увидеть, что точь-в-точь так мы начали войну и только когда откатились к Москве, до нас дошла (к счастью, прежде всего это понял И.В. Сталин) вся абсурдность такой, как и предлагается сейчас, довоенной организации ПВО ТС? Этот "велосипед" уже изобретали и очень быстро выбросили, повторять его не надо.

Разобравшись лично, И.В. Сталин 9 ноября 1941 г. Постановлением ГКО СССР № 874 полностью изъял силы и средства ПВО ТС из подчинения всех, кроме окружённого Ленинградского, фронтов и всех военных округов СССР и впервые образовал самостоятельный род войск - Войска ПВО ТС во главе с командующим в ранге своего заместителя - заместителем наркома обороны по противовоздушной обороне (М.С. Громадиным). Только после этого ПВО страны стала нормальной в прошлой преимущественно наземной войне и осталась на всё послевоенное время в послевоенных условиях.

Так сколько же раз нас надо учить, неужели каждое поколение заново? А причём военные округа в будущей воздушно-космической войне? Разве, тайно не веря в наземные войны, сухопутчики всё-таки готовят себе привычно лидирующую роль и в будущих войнах, перейдя в воздушную сферу?

В целом в их предложениях сквозят очень абстрактное общее представление о противовоздушной обороне и абсолютное непонимание самой природы и сути высокодинамичной (тысячи км/час) пространственной борьбы в воздушной сфере, ведущейся при несравнимо более ограниченных возможностях противовоздушной разведки, более жёстком временном балансе (располагаемое подлётное время измеряется единицами, максимум десятком минут) и совсем не похожей на "неторопливую" (до 50 км/сут или 2 км/час) борьбу в наземной сфере при большем располагаемом времени (от объявления решения командующим сухопутным фронтом до начала боевых действий измеряемом часами и даже сутками).

Сквозит в них и полное незнание не только военной истории и реальных минувших событий и фактов, но и многократных скандальных провалов и в войну и после неё именно этой, много раз упрямо навязывавшейся бездарными предшественниками "идеологии" сухопутной "ответственности" за борьбу не только в наземной, но и в воздушной сфере, не только во фронтовой полосе против оперативно-тактического, но и во всём стратегическом тылу государства против стратегического противника.

Сквозит, наконец, и профессиональная военная безграмотность как следствие "обрезания" высшего военного образования с 5-летнего до 2-летнего и комплектования высших военных структур из выросших по службе "двухлеток-недоучек" по высшему образованию часто не по уму и опыту, а по "московской прописке", протекциям, родственным связям и т.п.

Теоретически с них больше и взять нечего, так как за 2 года, говоря словами из школьной песенки, конечно же, многого "они не проходили" и "им не задавали". Фундамента теоретических военных знаний, дававшихся в первые 1-2 года из 5-ти у них просто нет.

Но практическое осуществление их намерения потребует вернуться к тому самому "радикальному реформированию ВС", о переходе от которого "к последовательному, рассчитанному на перспективу развитию ВС" поведал президент в выступлении 2 октября 2003 г. И как же быть?

Делать так, конечно, не следует потому, что у сухопутчиков нет цельного представления не только о необходимой на будущее воздушно-космической обороне государства, но и о путях строительства всех ВС России от всех возможных типов противников.

А предлагаемый в ЛенВО фрагмент лишь по авиации и ПВО и только во фронтовой полосе не приемлем ни методически, как часть неясно какого целого, ни содержательно, как не предлагающий ничего нового конгломерат старья, многократно отвергавшегося на протяжении более полувека и войной, и практикой послевоенного строительства, и научными исследованиями. Вот в этом действительно есть застой военной мысли, взволновавший Л.И. Брежнева и Д.Ф. Устинова! Но не его Н.В. Огарков брался устранять, громя прогрессивную и перспективную систему ПВО.

Вся история, и теория и практика однозначно и безо всяких исключений рекомендуют при решении государственных проблем борьбы в воздушной (воздушно-космической) сфере военные округа оставить в покое и не вспоминать о них. Их всякий раз бездоказательно "поднимают на щит" только сухопутчики. В зарубежной литературе по проблемам борьбы в воздухе и космосе о военных округах нет и упоминаний. ВТОРОЙ ПОКАЗАТЕЛЬ ОБОСНОВАННОСТИ И КОМПЕТЕНТНОСТИ - абстрактность представлений и непонимание природы и сути ПВО.

Оценив уровень аргументации по военным округам, рассмотрим, в чём состоит абстрактность общего представления о противовоздушной обороне и в чём выражается абсолютное непонимание самой её природы и сути. Выделим 9 моментов из многих подобных им.

ПЕРВЫЙ МОМЕНТ

Разведка и информация. Практически неограниченное время на обнаружение наземного противника, обусловленное тем, что в войну он постоянно находится в оперативном построении и в боевых порядках, облегчает организацию и ведение в каждом звене вертикали управления от фронта и до взвода постоянной собственной специализированной наземной разведки и добывания информации о противнике. Это даёт возможность каждому звену вертикали управления своевременно принимать решения и ставить нижестоящим звеньям боевые задачи на основе постоянно уточняемой и накапливаемой медленно меняющейся разведывательной информации от собственных средств разведки.

Воздушный же противник, во-первых, постоянно находится не в боевых порядках, а в районах сухопутного и морского (на авианосцах) аэродромного базирования и в боевые порядки строится толь в налётах, причём перестраиваясь на маршрутах для скрытия направления ударов и разворачиваясь на атакуемые объекты или группировки войск лишь на конечных участках маршрутов. Разведывать его и особенно получать постоянно меняющуюся информацию о нём (координаты во времени, параметры движения, состав, построение, меры боевого обеспечения и т. п.) можно только в короткие отрезки времени без её уточнения и накапливания.

А во-вторых, в воздушной сфере единственным средством противовоздушной разведки и источником информации о воздушном противнике для всех звеньев вертикали управления является одно и самое нижнее звено - радиолокационная рота. Её информация, не накапливаясь и не уточняясь, с последующими обобщениями и со всё возрастающими запаздываниями передаётся в верхние звенья. Там на основе такой информации принимаются решения и в обратном направлении передаются целераспределения, целеуказания, осуществляются наведения, подаются команды на поражение. Это вызывает большие трудности ведения борьбы в воздушной сфере, которых нет в наземной сфере.

Чем выше звено управления, тем сильнее запаздывание, а значит и старение информации, на основе которой поступят потом задачи войскам на отражение налётов и тем меньше остаётся, а часто вообще не остаётся для верхних структур управления времени на распределение средств ПВО по налетам и в налётах. В отличие от наземной сферы здесь каждое звено вертикали управления имеет время и возможность выполнять только некоторые из функций управления и то в разном объёме и с разным качеством. Это не позволяет применять сухопутные методы управления и требует разработки других.

ВТОРОЙ МОМЕНТ

Баланс времени. В сотни раз менее динамичная в сравнении с воздушной борьба в наземной сфере, меньшие пространства, а точнее площади её ведения и несопоставимо большее располагаемое время на всю боевую деятельность (разведку, информационное обеспечение, управление и ведение боевых действий) правомерно приучили сухопутчиков иметь для более тщательной изготовки к борьбе более громоздкие "вертикали" структур руководства и дублирование функций управления последовательно в каждой структуре.

Но это к великому сожалению по "балансу времени" никак не приемлемо для борьбы в воздухе. Здесь не получается по времени всем звеньям последовательно и начиная с верхних выполнять все функции управления. Их надо распределять по "балансу времени" и сокращать число звеньев управления, а саму его организацию и структуру управления действиями подчинённых структур по информации, выдаваемой ими же, строить тем более на иных началах и прежде всего на основе собственной прогнозной, а не приходящей "снизу" с запаздыванием разведывательной радиолокационной информации. Это должны быть иные методы управления.

Даже при системах информации и типах АСУ Войск ПВО страны решения на распределения сил и средств ПВО в налётах - целераспределения - возможны не выше, чем с КП соединений (корпусов, дивизий) ПВО, а в войсковой ПВО - не выше, чем с КП частей (зенитных бригад, полков), а целеуказания - только с КП частей родов войск.

С КП объединений (округа, армий, отдельного корпуса ПВО), а тем более с никак не приспособленных для этого и лишённых информации о воздушном противнике КП сухопутных фронтов и военных округов управлять отражением налётов не сможет не только не знающий ПВО командующий округом (фронтом), но даже и самый квалифицированный и опытный противовоздушник. Это были бы просто несерьёзные попытки от неграмотности.

С КП объединений ПВО по поступающей снизу с запаздыванием обобщённой информации о налётах и на основе прогнозирования можно не управлять, а лишь руководить отражением налётов, и содержание этих разных понятий надо чётко различать, прежде чем браться за что-то из них. В материалах сухопутчиков это совершенно не различается.

На КП фронта и непонятного КП СН пока даже не предусмотрено никаких технических средств информации о воздушной обстановке и возможностей ни управлять, ни руководить борьбой в воздухе кроме подачи голосом по средствам связи общих призывов отразить налёты (типа "Вперёд же, товарищи, с Богом, ура!" или "За Родину, за Сталина, ура").

В силу этого командующий ВО (фронта) принципиально не способен даже руководить и не может нести не только единоличной, но и частичной ответственности за ПВО наряду с тем, кто по неграмотности возложил её на него. Это слова в воздухе.

Для подтверждения напомним очень эффектный конфуз, произошедший в 1978 г. во время "учения" с реальным налётом фронтовой авиации на "самодельном" из бетонного арочного укрытия для самолётов Объединенном командном пункте (ОКП) войсковой ПВО ПрибВО и Рижского корпуса ПВО страны при попытке командующего военным округом "управлять силами авиации и войсками ПВО", а конкретно только силами ПВО.

По реальной воздушной обстановке в присутствии на этом ОКП организатора 8-й "реорганизации" Войск ПВО страны Начальника Генштаба Н.В. Огаркова (и меня как члена "исследовательской группы Генштаба") имитировавшие противника наши самолёты, своевременно обнаруженные и встреченные огнём и атаками ПВО и ИА ВВС на положенных рубежах, по специальному указанию после выполнения своей учебно-боевой задачи должны были "прогрохотать", заявив о себе, над куполом ОКП.

Но произошло это не после "отражения" налёта, а за одну минуту до появления на планшете управления 1-й засечки того налёта, управлять отражением которого собирался командующий фронтом. Возник переполох. Вначале гнев: кто посмел поднимать "посторонние" для учения самолёты после известной команды "Ковёр"? Потом испуг: не врезались ли в наше пригранично-приморское учение самолёты НАТО? Но после немой сцены, подобной сцене в конце гоголевского "Ревизора", стали искать объяснение.

Все сухопутные "ортодоксы" скрылись и для ответа выставили меня как члена исследовательской группы ГШ. Я объяснил, что всё прошло нормально и как должно быть. Силы ПВО, и войсковые и страны, не ожидая команд, своевременно "сработали": если так и надо было, они "отразили" налёт и "выручили" своё "запоздавшее" командование, а если так не надо было, они его и не отражали, а просто по собственной инициативе, не упустив редкий случай, лишний раз потренировались по реальным самолётам и "не сбили по ошибке" ни одного своего самолёта. Молодцы!

Атакующие лётчики маршрут и время выдержали точно и оглушили руководство под бетонным колпаком ОКП ровно на 7-й минуте. Тоже без задержек, а в пределах "законного" запаздывания выдачи информации наспех собранной системы информации, составлявшего 8 минут, через 1 минуту появилась на планшете 1-я засечка, а за нею и все остальные. Объяснение того, кто и почему пролетел, смущенно приняли.

В ответ на вопрос, а что же делать теперь, я рекомендовал обязательно провести "отражение" уже завершённого налёта по поступающей на ОКП информации до конца, чтобы всю нелепость игры в "управление действиями ПВО" "единолично ответственным" за неё лицом увидеть во весь рост и больше нигде не повторять. Рекомендацию гневно отклонили.

На вопрос, а что же выносить на разбор "учения", я дал совет: поскольку ошибок и сбоев не было и повторно исправлять нечего, то надо признать, что "учение" показало недееспособность "опытной" организации ПВО фронта и её отменить. Негодующая реакция на это была не менее эффектной, чем сам конфуз: что произошло - понятно, но на войне так не будет, поэтому считаем, что учение подтвердило преимущество новой организации ПВО. Их логика напомнила юмористическую логику чешского "бравого солдата Швейка": "Этого не может быть потому, что этого не должно быть". Как отмечено ранее, 8-я "реорганизация" ПВО всё-таки была осуществлена, а отменена лишь после отстранения Н.В. Огаркова в 1986 г.

И теоретические исследования, и просто здравый смысл подсказывали, а описанный да и другие такие же конфузы в Войсках ПВО подтверждали, что организация управления борьбой в воздушной сфере должна строиться на иных, чем в наземной сфере, началах. Этого не понимают и нынешние "экспериментаторы в ЛенВО", собирающиеся через 27 лет повторять "опыт учения", проведённого Н.В. Огарковым в ПрибВО.

ТРЕТИЙ МОМЕНТ

Методы управления. Несравнимо большие располагаемые времена на изготовку к наземным военным действиям предопределили штабную направленность методов руководства и управления сухопутными войсками посредством разрабатываемых в штабах боевых документов и личных общений. В воздушной сфере управление войсками успевает осуществляться только посредством команд с постоянно действующих командных пунктов при их минимальном числе и постоянном присутствии командования на них.

Особенности и различие условий борьбы в наземной и воздушной сферах обусловили разные структуры ведущих её войск и сил, а также разные категории (ранги) руководства. Для наземной сферы борьбы и содержания функций возглавляющих её должностных лиц характерно большое количество организационных структур руководства и управления и правильное их возглавление во многих случаях либо "начальниками" (а не командующими и командирами), либо каскадом "заместителей" (командующих и даже начальников). В воздушной сфере борьбы меньше организационных структур, но по содержанию функций ведущих самостоятельную борьбу структур возглавляются они тоже правильно в основном "командующими и командирами".

"Несимметричность" организационных структур и различие категорий (рангов) руководства объективны, ибо вызваны различиями организации и ведения борьбы в разных условиях и разного предназначения войсковой ПВО и ПВО страны, поэтому "пригибать" кого-то к кому-то недопустимо. Это ещё один довод не объединять не объединяемое.

Схема ведения военных действий в воздушной сфере, по которой "единолично отвечающий за ПВО", но не имеющий ни знаний ПВО, ни средств, ни возможностей руководить действиями авиации и войск ПВО командующий то ли ЛенВО, то ли С-3 СН "отвечает за ПВО", находясь на своём КП (ЛенВО или С-3 СН). А "руководят и управляют" нанесением авиационных ударов и отражением налётов "двухступенчато": его заместитель - командующий авиацией и войсками ПВО с другого, "Объединённого КП (ОКП) авиации и ПВО округа ", а ниже его заместители - начальник авиации и начальник войск ПВО со своих "КП авиации" и "КП ПВО", являющихся "структурными элементами " ОКП авиации и ПВО округа.

Такую громоздкую и явно не прохронометрированную по балансу времени схему управления в Войсках ПВО страны под давлением начальников родами войск ПВО (авиации ПВО, ЗРВ, РТВ) в армиях ПВО, пожелавших командовать своими начальниками родов войск в корпусах и дивизиях ПВО, в 50-е годы вводили и проверяли. В составе КП армий ПВО точно так же, как и хотят сейчас, создавали КП родов войск с боевыми расчётами. Практически они команды командармов командирам корпусов и дивизий ПВО дублировали начальникам своих родов войск в корпусах и дивизиях, а между собой взаимодействовали плохо и показали свои ненужность и вред на ЦКП армий.

Решающим поводом для отказа от них стал первый же случай вторжения реального противника. 45 лет назад, 1 мая 1960 г. с аэродрома Пешавара (Пакистан) до Свердловска проник американский стратегический разведчик У-2 Френсиса Пауэрса. Командарм дал команду на уничтожение начальнику ЗРВ армии. Проявивший инициативу его заместитель дал команду на уничтожение начальнику авиации армии. Чехарда с управлением закончилась уничтожением огнём трёх дивизионов ЗРВ с расходом 14 ракет самолёта-шпиона У-2 на высоте более 20 км, затем нескольких его падавших обломков на высотах от 20 до 10 км и сбитием ведомого перехватчика из наводившейся пары МиГ-19 с гибелью лётчика (Сергея Сафронова).

Решением Главкома (С.С. Бирюзова) с поддержкой науки КП авиации ПВО, ЗРВ и РТВ были упразднены, в армиях ПВО оставили по одному КП армий ПВО с автоматизированными рабочими местами (АРМами) начальников родов войск для помощи командующему без права на самостоятельные команды "своим" начальникам в корпусах и дивизиях ПВО.

В материалах Сухопутных Войск чётко не различаются не только понятия "руководство" и "управление" войсками, но и понятия "оперативное", "административное", "специальное" руководство. Из текста не видно чёткого распределения оперативных, административных и специальных функций по противовоздушной обороне между командующим войсками и силами на СН, Главкомами СВ, ВВС, ВМФ, военными округами, командующим авиацией и войсками ПВО округа, командующими объединениями и командирами соединений видов ВС и родов войск и сил.

Всё это также показывает, что механически переносить методы руководства на земле в воздух и пытаться унифицировать их - это значит не понимать не только природы и сущности борьбы в воздушной сфере и её отличий, но и принципиальной невозможности этого при любых усилиях, а значит и ненужности таких попыток. Абсолютным подтверждением являются предвоенные и послевоенные провалы всех таких попыток. Две сферы борьбы под одним руководством и особенно управлением несовместимы.

ЧЕТВЁРТЫЙ МОМЕНТ

ПВО на фронте и в тылу. Нынешние сухопутчики в отличие от многих поколений своих предшественников не понимают принципиальной разницы в предназначении ПВО на фронте и в тылу, состоящей в том, что средства ПВО не только СВ, а и всех других видов ВС, кроме Войск ПВО страны, и ИА ВВС являются неизымаемыми из их подчинения штатными средствами, предназначенными для их использования только в роли средств самообороны на правах одного из видов боевого обеспечения борьбы главных в их сферах сухопутных, морских или десантных сил с их противником при ударах с воздуха.

А средства ПВО (ВКО) страны в противоположность им не являются "штатными" средствами организующих самооборону обороняемых объектов. Они сами являются главными силами самостоятельной борьбы в воздушно-космической сфере, не нуждающимися в аналогичном боевом обеспечении своих действий от ударов с воздуха кем-то. Действия ПВО войск и ПВО страны разнесены в пространстве и особенно во времени на фронте и в тылу страны и привязаны к разным видам войн - наземным и воздушным. Это различие ПВО на фронте и в тылу не только понимали, но и документально зафиксировали ещё в середине 20-х годов. Напомню директиву Штаба РККА от 25.8.1925 г.: "Штаб РККА приступает к организации противовоздушной обороны страны. Задачи, встающие в связи с этим, следует отличать от задач противовоздушной обороны фронтовой полосы в военное время, где все эти вопросы будут разрешаться на основании соответствующих уставов и наставлений".

Это различие реализовали и в плохой довоенной в феврале, и в хорошей военной организациях ПВО в ноябре 1941 г. Его понимали все. Не знают, либо ведомственно "забыли" только нынешние сухопутчики. В связи с изложенным ни реальный род войск одного из видов ВС ("войсковая ПВО" СВ), ни тем более новый фиктивный "межвидовой" род ВС ("войсковая ПВО ВС"), лишь условно "объединяющий" под началом не командующего с оперативными или начальника с административными, а непонятного "должностного лица" с неопределёнными функциями руководства неизымаемые зенитные средства ПВО двух видов ВС (СВ, ВМФ) и одного рода войск (ВДВ), не имеют никаких оснований ни для абстрактного сравнения с видом ВС "Войска ПВО страны", действительно объединяющим под началом Главнокомандующего с функциями полного руководства штатно подчинённые ему зенитные и авиационные средства ПВО страны, ни для практической "интеграции" не изымаемых из прежних подчинений штатных зенитных бригад, полков, дивизионов, батарей и батальонов СВ, ВМФ и ВДВ в "общую систему ВКО страны", особенно в которой нет войск ГКО, а пока из-за противодействия сухопутчиков нет и самой системы ПВО страны. В такой "интеграции" штатных сил и средств ПВО всех других видов ВС для системы ВКО страны нет никакого смысла. Она всё равно при этом просто не образуется.

ПЯТЫЙ МОМЕНТ

Системы ПВО и группировки ПВО. В связи с тем, что объекты тыла страны и коммуникации в отличие от группировок войск стационарны и "дислокации" не меняют, Войска ПВО страны заблаговременно в мирное время развёртываются в заранее известных местах. Это позволяет строить именно единую, структурированную и технически сопряжённую иерархически систему ПВО (ВКО) страны и слаживать войска не в развёртываемых в военное время или на учениях группировках, а на боевых позициях, с которых они и будут решать свои боевые задачи. Управление в ней осуществляется централизованно по вертикали.

Войсковая же ПВО будет развёртывать не систему ПВО, а боевые группировки лишь накануне или даже в ходе военных действий и не в местах своей казарменной дислокации, а в районах (местах) ведения военных действий прикрываемыми сухопутными войсками. Они не всегда совпадают с районами их дислокации в мирное время и не всегда могут быть однозначно и точно известны заранее.

В силу стратегической мобильности объектов прикрытия (войск) и в связи с отсутствием самостоятельной собственной иерархической организационной структуры войсковой ПВО никакая единая система войсковой ПВО из зенитных средств всех уровней (армия, корпус, дивизия, полк, батальон) ни в ВС РФ, ни в СВ (межокружной, межфронтовой), ни в сухопутном фронте или армии принципиально не создаётся. В сухопутных фронтах (отдельных армиях) противовоздушная оборона по единому (общему) замыслу может создаваться лишь перед началом очередных операций или этапов борьбы во временно фиксируемых положениях войск. Далее она образуется (складывается) и изменяется на каждом уровне и этапе с предопределяемыми обеими сражающимися сторонами изменениями наземной и воздушной обстановки на нём и принимаемыми решениями, поэтому централизованно вестись и управляться по вертикали тоже не может. Ни о каком "едином стволе управления " в войсковой ПВО (во фронте) не может быть и речи.

ШЕСТОЙ МОМЕНТ

Самооборона и организованная оборона. Не занимая время полным раскрытием уровня общей военной грамотности сухопутчиков и их компетентности в проблематике ВКО страны, остановимся на ещё одном принципиальном общевоенном пробеле в грамотности сухопутчиков, вследствие которого родились и пресловутый "род ВС" - "войсковая ПВО ВС РФ" В.Б. Данилкина, и проект "Командования Авиации и ПВО в ВО (на СН)" ГОУ ГШ и Главкомата СВ,

Создаётся впечатление, что они либо не понимают ни всеобщего предназначения самообороны во всех армиях мира во все времена, сколько существуют войны, ни её отличия от организованной обороны как формы ведения военных действий по выполнению основной задачи в условиях превосходства противника, и путают два этих разных понятия, либо опасно переоценивают возможности организованной обороны, как это допустили в 1941 г., думая, что через мифический "противовоздушный эшелон советско-германского фронта" на границах ни один самолёт не прорвётся вглубь страны.

Средства самообороны являются обязательным неотъемлемым элементом штатного вооружения любых войск (сил), предназначенным во всех формах наступательных и оборонительных действий не для решения самостоятельных задач, а для непосредственной защиты "главных" войск от сопутствующих главной угрозе им других угроз (в том числе с воздуха).

Самооборона является защитой как группировок войск и сил, так и отдельных средств и даже воинов, выполняющих главную задачу в непосредственном соприкосновении с противником, и осуществляется в интересах успеха её выполнения и уменьшения своих потерь в любых нестандартных ситуациях. В древности щитом противников не убивали (хотя и такое возможно). Для этого был меч, но без щита вероятность поражения противника мечом резко снижалась, поэтому каждый меченосец носил при себе и щит. Однако даже нашим предкам не приходило в голову создавать организованные группы щитоносцев для обороны организованных групп меченосцев. До подобного додумались только в XXI веке создатели возглавляемой В.Б. Данилкиным "виртуальной" войсковой ПВО ВС РФ, особенно в ПВО СВ. На войне так не бывает.

Для самообороны с воздуха войск, сил, отдельных боевых единиц и даже воинов применяются соответственно зенитные средства - отдельные на своих позициях или встроенные в основное вооружение (в корабли, в самолёты, на бронетехнику, на транспортные средства и т.п.) и даже стрелковое оружие. Для самообороны войск от наземного противника применяются различные виды личного оружия (пистолеты, автоматы, карабины у командного состава, экипажей и боевых расчётов), включая личное холодное оружие отдельных воинов.

При любых системах организованной обороны страховка от безоружных контактов (столкновений) с вооруженным противником при непосредственной борьбе в сложной обстановке обязательна. Это понимает каждый, кому угрожает смерть. Такая необходимость не допускает изъятий и переподчинений никаких штатных средств самообороны никому другому.

Лишая объединения, соединения, части и подразделения сухопутчиков, моряков и десантников при выполнении своих главных задач их средств и мер боевого обеспечения действий от ударов с воздуха самообороной своими штатными средствами ПВО, их обрекают на неизбежное поражение. В то же время это ничего не прибавляет системе ВКО страны с 80% наиболее опасных для государства, особенно с открытых полярных и азиатских направлений от Кольского до курильского побережий и с юга, а также на 90% территории России, где наземных боевых действий сухопутные войска, надеемся, своим отступлением до Урала и Сибири не допустят и войсковой ПВО там не будет. Системе ВКО страны это не нужно.

СЕДЬМОЙ МОМЕНТ

Противовоздушные операции и оперативное искусство в борьбе с воздушным противником. В середине и в конце Великой Отечественной войны, опираясь на богатейший опыт ведения в сухопутной сфере наиболее эффективной и прогрессивной формы военных действий - операций, - их стали пытаться внедрять и в борьбу в воздушной сфере. Из-за различий наземного и воздушного противника и сложностей борьбы с ним, частично описанных выше, делать это оказалось значительно труднее и в войну они не оформились.

После войны, с приходом к руководству Войсками ПВО страны талантливых сухопутчиков разработка противовоздушных операций активизировалась и в августе 1959 г. было издано Наставление по противовоздушным операциям Войск ПВО страны. Но из-за несоответствия всем канонам наземных операций, обусловленного различиями противников, сухопутчики противовоздушные операции не признавали и по указанию Министра обороны (сухопутчика Р.Я. Малиновского) "Наставление" отменили.

С послевоенным развёртыванием полномасштабной системы ПВО СССР на всей его территории Войска ПВО страны освоили эту форму военных действий и стали единственным из пяти видов ВС, объединения которого (округ ПВО, отдельные армии ПВО, отдельный корпус ПВО) не передавались в оперативное подчинение военным округам (фронтам) подобно пехотным, воздушным, танковым, механизированным армиям, артиллерийским корпусам, инженерным (сапёрным) соединениям и др. Они под руководством своего Главкома сами вели собственные самостоятельные операции: "стратегические противовоздушные операции Войск ПВО страны" и "противовоздушные операции объединений ПВО" (по возможности с привлечением войск и сил ПВО СВ, ПВО ВМФ и ИА ВВС).

В отличие от Войск ПВО страны, как структуры оперативно-стратегического уровня (масштаба) "Войсковая ПВО" то ли ВС МО, то ли СВ, как совокупность структур тактического уровня, при наличии в ней оргструктур не выше зенитных бригад и не имея ни зенитных объединений, ни истребительной авиации, ни системы ПВО оперативных масштабов, естественно, не имеет и своего оперативного искусства. Если не уродовать классические определения понятий "воздушная наступательная операция" и "противовоздушная операция", специально подгоняя и приспосабливая под военный округ (фронт) или под выдумываемое Командование авиации и войск ПВО в нём, то без объединений и даже соединений, при наличии только штатных бригад и полков самообороны сухопутных структур операции и вести-то и некому и нечем.

В самих взглядах и предложениях руководства именуемыми войсковой ПВО зенитными ракетно-артиллерийскими войсками (ЗРАВ) даже не просматривается оперативный уровень мышления. Как и полагается всякому роду войск, "Войсковой ПВО" соответствуют только тактические масштабы (уровень) организации и ведения борьбы в основном с тактическим воздушным противником, а её командованию - только тактические военный кругозор и уровень мышления. Противовоздушные операции - не для них.

При не "богатой" в отличие от Войск ПВО страны должностной командной иерархии: командиры зенитных дивизиона, полка и бригады, а выше - только начальники ПВО дивизии, корпуса, армии, фронта - опыта не нужного им оперативного руководства ПВО и ведения операций при желании и приобрести негде. Им бы научиться вести хотя бы единые авиационно-зенитные сражения в связи с неизбежностью действий ВВС и ПВО в границах фронта в общей зоне.

В связи с такой спецификой в Войсковой ПВО в целом и в военных округах НИКОГДА НЕ БЫЛО И НЕТ ни организационных структур, ни кадров, предназначенных для оперативного планирования применения, организации оперативной и боевой подготовки, специального обеспечения по номенклатурам ударной и истребительной авиации, зенитных ракет и радиотехнических войск, по организации длительного постоянного боевого дежурства, не говоря уже об управлении военными действиями оперативных масштабов.

При этом трагедия не в том, что этого нет, и даже не в том, что сухопутчики этого не понимают и не хотят понять, а в том, что их вмешательства в организацию Войск ПВО страны, неоднократно приводившие к ликвидации их оперативного звена, ведут к ликвидации оперативного искусства и в Войсках ПВО страны, а значит в воздушной сфере борьбы вообще. В результате таких диверсионно-разрушительных действий в Войсках ПВО страны уже безвозвратно утеряны руководящие и командно-штабные кадры и исчезают традиции главного оперативного звена - армий ПВО, - на которые только и может опираться и наиболее совершенная форма военных действий в воздушной сфере воздушные (воздушно-космические) операции, и всё оперативное искусство их ведения.

ВОСЬМОЙ МОМЕНТ

Правомерность любого сравнения ПВО войск и страны. В связи с противопоставляемыми профессионалам ПВО (ВКО) страны "особыми" взглядами Войсковой ПВО ВС на неведомую ей противовоздушную оборону страны и настойчивое навязывание их объединения дополним разъяснение, начиная с терминологии и понятий, ещё одного, познавательного момента: почему нет серьёзных оснований ни для абстрактного сравнения Войсковой ПВО и ПВО страны по их предназначению, ни для конкретного практического объединения их в организационно единую структуру.

Организационно самостоятельной оперативной структуры "Войсковая ПВО СВ" в масштабе всех СВ никогда, в том числе и в войну, не было и быть не может (возможна и была административная структура ПВО СВ во главе с "начальниками"). А Сухопутные войска как вид ВС в войну сам распадается на подчинённые Ставке ВГК фронты и превращается в "Главкомат стратегических резервов" (название условное). В войну такую структуру возглавлял не проявивший себя на фронтах бывший Нарком обороны К.Е. Ворошилов. Высшим оперативным звеном войсковой ПВО в силу этого может быть, и то очень условно, максимум сухопутный фронт.

Прикрытие войск и фронтовых объектов своими зенитными ракетно-артиллерийскими войсками (ЗРАВ) - это их расчленённая по сухопутным звеньям (фронт, армия, корпус, дивизия, полк, батальон) противовоздушная самооборона своими штатными только зенитными средствами, являющаяся (ещё раз подчеркнём) одним из видов боевого обеспечения боевых действий главных в наземной сфере борьбы войск и сил и осуществляемая по замыслам и под руководством самого командования прикрываемых войск в этих звеньях.

А защита всего тыла государства, который не способен самообороняться, так как не имеет ни функции, ни штатных средств самообороны, - это его воздушно-космическая оборона специально создаваемой единой системой ВКО страны, осуществляемая по замыслам и под руководством не обороняемых объектов, а командования обороняющей системой ВКО. Реформаторы 20-х и строители противовоздушной обороны не только начала 30-х годов понимали, что "прикрытие войск" и "защита (оборона) тыла", их суть и содержание несопоставимо разные и в основном противоположные.

Не только "ПВО СВ" как ПВО вида ВС в целом, но и "ПВО фронта" - это не единая самостоятельная всеуровневая организационная структура, наложенная на организационную структуру всех СВ или каждого подчиняемого Ставке ВГК сухопутного фронта. Это лишь условное понятие, терминологически охватывающее совокупность разноподчинённых реальных штатных структур сил и средств "войсковой ПВО" (ЗРАВ) фронтового, армейского, корпусного, дивизионного, полкового и батальонного подчинения.

"Войсковая ПВО", тоже подчеркнём, не имеющая своих штатных войск и их иерархического построения, не придаётся фронту как самостоятельная структура для общего прикрытия всех его иерархических структур под управлением единого начальника ПВО, как, например, придаются или оперативно подчиняются фронту воздушные и танковые армии или артиллерийские корпуса и дивизии РВГК, которые не раздаются по фронтовым структурам всех уровней, а действуют в масштабе фронта под управлением своих штатных командующих (командиров).

А начальники "войсковой ПВО" фронтовых структур всех уровней не образуют собственную командную вертикаль или "ствол" боевого управления в масштабах ни всех СВ, как вида ВС, ни каждого фронта и не руководят их боевым применением. Этим соблюдается принцип местного единоначалия по уровням фронтовых структур от фронта до батальона

В Войсках ПВО страны всё устроено иначе. ПВО страны, наоборот, не только понятие, но и реальная единая всеуровневая самостоятельная организационная структура, наложенная на все обороняемые объекты страны. У неё есть и собственные штатные войска, и все иерархические структуры, и вертикаль управления от Главкомата, округа, армии ПВО до полка, дивизиона (батальона) и батареи и они подчиняются строго по вертикали только своему командованию, а не руководителям объектов обороны.

Каждая обороняющая структура Войск ПВО (армия, корпус, дивизия, полк) во исполнение решений старших структур принимает свои решения, ставит задачи и управляет всеми подчинёнными ей структурами, но никак не связываясь с обороняемыми объектами, районами или отраслями экономики, которые здесь просто не причём. В них соблюдены прямая командная вертикаль и руководства и боевого управления.

Соблюдён и принцип общего единоначалия, который сухопутчики всё время пытаются превратить в двуначалие вмешательством в руководство объединениями и соединениями Войск ПВО страны "сбоку".

Силы "Войсковой ПВО", существующей в структурах не выше бригад ЗРАВ (а более крупных структур им и не надо по мобильности и возможностям включения в группировки и боевые порядки прикрываемых войск) и в целом не являющейся одной самостоятельной иерархической организационной структурой, (подчеркнём ещё раз) штатно распределены и закреплены за каждым структурным звеном (уровнем) иерархической организационной сухопутной структуры: фронтовым (округ, фронт), армейским (армия, отдельный корпус) и войсковым (корпус, дивизия, полк, батальон). Там они непосредственно подчинены соответствующему командующему (округом, фронтом, армией) или командиру (корпуса, дивизии, полка, батальона) вполне разумно - на основе единоначалия - и никакому ещё начальнику ПВО "командовать" просто не требуется. Ему там и физически вклиниться некуда!

Во всех прикрываемых сухопутных структурах от фронтовой до батальонной их командующие (командиры) сами принимают решения на применение своих "средств ПВО" (ЗРАВ), ставят им задачи и управляют, а в динамике борьбы корректируют решения и действия по мере изменения трёх факторов: наземной обстановки, воздушной обстановки, и своих намерений, которые в их руках и мозгах и которые они знают несравненно лучше и раньше всех "посторонних" начальников ПВО.

Но каждая прикрываемая сухопутная структура делает это только для своих штатных прикрывающих их бригад, полков, дивизионов, батарей ЗРАВ сообразно обстановке и динамике её изменения только на своих уровнях, в своих границах ответственности, не согласовывая свои решения ни с решениями других прикрываемых и прикрывающих структур, ни с начальниками ПВО вышестоящих и нижестоящих, да и соседних прикрываемых структур. Таких обменов информацией в динамике борьбы нет и никому кроме "Войсковой ПВО ВС РФ", а теперь и "экспериментаторов" ЛенВО не приходило в голову их организовывать и сопрягать. Тем более, что они не только архисложные, громоздкие и мало влияющие на повышение эффективности ПВО войск, но в современных условиях электронного и огневого воздействия по ним и не живучие. Они не оправдывают себя.

Начальник, и правильно, что не командующий, войсковой ПВО в СВ и тем более в ВС РФ, не имея в собственном штатном подчинении никаких войск, не имеет и должностных прав, да и не может практически сам создать самостоятельную систему "войсковой ПВО ВС" из войск и сил ПВО двух видов ВС (СВ и ВМФ) и одного рода войск (ВДВ), остающихся в их подчинении.

Ещё раз подчеркнём: он не имеет прав и не может принимать никаких решений на самостоятельное применение средств ПВО никаких звеньев СВ, ВМФ и ВДВ и тем более руководить их боевым применением. Это делает командование прикрываемых структур, которое конкретнее знает и задачи, и выучку своих войск и отвечает за них, а главное, защищается ("прикрывается") ими от воздушных атак.

Начальник "Войсковой ПВО ВС", коль уж она создана, мог бы осуществлять не оперативное, и не административное, а какое-нибудь специальное руководство, например, участвовать в общей координации боевой подготовки к выполнению боевых задач, организуемой под руководством командования прикрываемых объединений, соединений и частей СВ, ВМФ и ВДВ. Но оно всё равно конкретнее знает как задачи и их специфику, так и выучку своих войск и отвечает за всё. В этой связи ему надо ещё суметь найти занятие, не мешающее командованию прикрываемых войск применять свои штатные "средства ПВО" самим. А лучше не искать такое занятие, а упразднить эфемерную "Войсковую ПВО ВС ".

Главком Войск ПВО страны не только может и имеет право, но и обязан создавать систему ПВО страны из сил ПВО только одного, подчинённого ему вида ВС (Войск ПВО). Он, а также командующие объединениями (округом, армиями) ПВО и РКО и командиры соединений (корпусов, дивизий) ПВО и РКО в отличие от начальников Войсковой ПВО ВС, ПВО округа, фронта и ниже каждый имеет в собственном штатном подчинении войска, структурированные строго по вертикали. Специально подчеркнём: на основе вышестоящих каждый из них принимает собственные решения на применение войск не только своего, но и всех нижестоящих звеньев и под руководством вышестоящего прямого командования руководят их применением. Они сами командующие и командиры ПВО, а не начальники ПВО при руководителях обороняемых объектов.

Только совершенно не имея никакого понятия об этих коренных различиях, не понимая, что ПВО организуют и ведут в войсках прикрываемые, а в тылу прикрывающие структуры и даже не представляя себе разницы в предназначении и самой сути Войсковой ПВО и ПВО страны, не отличая самооборону от организованной обороны, можно думать об их аналогичности, совместимости и тем более о сведении ("интеграции") в одну оргструктуру и об организации управления "едиными" сухопутными методами. Это был бы ещё один подобный объединённым "ВВС и ПВО" уродливый "гибрид ужа и ежа", сотворив который, тоже годами безнадёжно ломали бы голову, думая, что с ним делать, где и как его применять.

Поскольку в виде ВС "Войска ПВО страны" всё названное выглядит иначе, чем в роде войск "Войсковая ПВО", и в целом наоборот, то нет и предмета серьёзных дискуссий между родом войск одного вида ВС и другим видом ВС, если каждый занимается своими проблемами или проблемами взаимодействия, а не поползновениями на соседнее, в частности, на присоединение к наземной сфере вооруженной борьбы ещё и воздушной и даже воздушно-космической сферы для каких-то своих целей.

Остаётся не раз вспоминать, насколько разумными были первые, не заражённые "ведомственной" болезнью и карьеристскими заботами беспристрастные реформаторы Красной Армии во главе с М.В. Фрунзе в 20-х годах да и репрессированные дальновидные военачальники 1-й половины 30-х годов, предложившие двум предназначениям ВВС - действиям по войскам и по объектам тыла - противопоставить две структуры ПВО - войсковую и пунктовую. А как хорошо войсковая ПВО и ПВО ТС без взаимных посягательств (на войне не до них) взаимодействовали в Великой Отечественной войне, удостоившись самых высоких очень компетентных и фундаментальных послевоенных оценок Г.К. Жукова.

ДЕВЯТЫЙ МОМЕНТ

Фантастические перспективы ПВО при её подчинении военным округам. В предложениях Главкома СВ А.Ф. Маслова, выдвинутых в самом начале эксперимента, очень подробно и детально уже "разделена шкура медведя": расписаны структура "Командования авиации и войск ПВО на стратегическом направлении", основные задачи и функции штаба Командования, разрабатываемые штабом основные документы, способы "руководства и управления" начальником ПВО и его "органом управления" подчинёнными силами и средствами, основные задачи управления войск ПВО, разрабатываемые Управлением войск ПВО основные документы. Но при существующих идеологических, концептуальных путанице и противоречиях, не "убив медведя", это делать преждевременно.

Анализ самого содержания предложений убеждает в очень абстрактном представлении их разработчиками сути и смысла даже войсковой ПВО, не говоря уже о ПВО страны. Это можно легко и полезно показать, но с такого низкого уровня понимания - не в формате данного материала, а отдельно. Надеясь, что в СВ или по крайней мере в войсковой ПВО всё-таки есть более грамотные специалисты, здесь хочется высказать сожаление, что не тем поручили разработку предложений нового Главкома СВ и выставили его в глазах специалистов в очень уж неприглядном свете.

Особенно поражает отсутствие всяких представлений о сути противовоздушной обороны и возможностях даже перспективных РЛС и АСУ и войсковой ПВО и ПВО страны хотя бы в беспомеховой полигонной воздушной обстановке. Предлагаемый "единый "ствол " управления силами ПВО на всех уровнях от округа (фронта) до мотострелкового (таннового) полка под руководством начальника войск ПВО", при подчинении которому "всех сил и средств ПВО на СП" "только и можно обеспечить ... безопасность полётов своей авиации, в том числе и в ЗОНАХ поражения наиболее многочисленных средств ПВО мотострелковых (танковых) дивизий и бригад", в рамках вежливости мало назвать даже утопией или фантазией.

А утверждение, что "наличие в управлении войск ПВО отдела АСУ, связи и РЭБ обеспечит решение вопросов централизованного управления силами и средствами войсковой ПВО и Военно-воздушных сил, а также сопряжение всех систем автоматизированного управления войсками на стратегическом направлении, в том числе и истребительной авиацией и средствами ПВО тактического звена, не привязанное ни к срокам, ни к ресурсам, ни к промышленным кооперациям, без детализации и объемов функций, видимо, лучше вообще оставить без комментариев. Когда нет средств, наличие никаких оргструктур не поможет.

В вопросах "технического сопряжения всех систем АСУ" экспериментаторам из ГОУ ГШ и Главкомата СВ следовало бы с за облачных высот спуститься на грешную землю путём ознакомления хотя бы с 4-мя видами информации:

с приобретёнными уроками и опытом Войск ПВО страны по автоматизации сбора информации и управления на всех уровнях в сравнительно более легких условиях стационарной системы ПВО страны;

с причинами многолетнего отставания этих процессов в более сложных условиях мобильной зенитной ракетно-артиллерийской обороны войск (так называемой "противовоздушной обороны СВ") даже без совместного управления и фронтовыми истребителями ВВС;

с материалами выполненной в 1962-1963 г.г. по заданию Научно-технического комитета Генштаба под руководством 2-го НИИ Войск ПВО страны (2-й

ЦНИИ МО) межвидовой комплексной НИР-19 ГШ "Исследование перспектив развития автоматизированных систем управления и связи ПВО страны с

точки зрения наилучшего обеспечения взаимодействия Войск ПВО страны, ПВО Сухопутных войск, ПВО Военно-морского флота и ПВО стран Варшавского договора";

с различными исследованиями эффективности, помехоустойчивости в условиях электронного и живучести в условиях огневого противодействия и на

земного и воздушного противника таких громоздких высокоцентрализованных систем при их применении не в полигонных, а в боевых условиях борьбы с сильным противником и особенно на поле боя.

Как ответственный за КНИР-19 ГИТ, признаюсь в неполучении в ней конструктивных результатов и практических рекомендаций и в принятии её заказчиком с положительной оценкой лишь за вскрытие сложности и показ практической невозможности реализации таких масштабных перспектив автоматизации, правда, сделанные не в отрицательной форме ("нельзя"), а в положительной ("можно, но для этого надо ..."). В отрицательную форму их перевели потом согласившиеся с выводами заказчики и разработчики этих средств и особенно систем. В этой КНИР проявился всемирный научный афоризм "В науке отрицательный результат тоже научный". И его приняли.

После этого к автоматизации в таких масштабах не возвращались, тем более, что в процессе "исследования перспектив развития..." оперативно-стратегическим анализом и сравнительными оценками расхода ресурсов и повышения обшей эффективности борьбы с воздушным противником выявлена разница, лежавшая в пределах точности методов анализа и оценок, что оказалось понятным и по здравому смыслу.

Нет сомнений, что разобравшись в этом, крайне неловко почувствовали бы себя и подписавший "Предложения ..." в Генштаб молодой Главком СВ, и весь его аппарат, разработавший их.

ТРЕТИЙ ПОКАЗАТЕЛЬ ОБОСНОВАННОСТИ И КОМПЕТЕНТНОСТИ - незнание военной истории, событий, фактов, уроков и опыта войны, низкий уровень военной грамотности.

Рассмотрим, в чём оно выражается у нынешних сухопутчиков и покажем это только на 2-х примерах из многих подобных им - на организациях совместной силами войсковой ПВО и ПВО страны противовоздушной обороны города Ленинграда в границах Ленинградского фронта и в Берлинской операции в границах 1-го Белорусского фронта и Западного фронта ПВО под руководством грамотных, опытных, глубоко мыслящих и не заражённых ведомственными "болезнями" амбиций и сепаратизма, по государственному ответственных командующих фронтами Л.А. Говорова, Г.К. Жукова и Д.А. Журавлёва.

1-й ПРИМЕР

ПВО В ЛЕНИНГРАДСКОМ ФРОНТЕ

В начале войны на территории Ленинградской области был окружён прижатый к финляндской границе и Балтийскому морю Ленинградский фронт вместе с Балтийским флотом и стоявшим на обороне города Ленинграда 2-м корпусом ПВО страны, преобразованным в Ленинградский корпусной район, а затем в Ленинградскую армию ПВО страны. Все блокированные вооруженные силы в своих штатных структурах, а не объединяя и не реорганизовывая их с изменением обстановки в связи с окружением, оперативно (!) подчинили командующему фронтом и они сами вели военные действия в своих сферах под его общим командованием.

При корректировке проекта Постановления ГКО СССР № 874 от 9 ноября 1941 г. об изъятии всех войск ПВО ТС из подчинения военным округам И.В. Сталин, собственноручно вычеркнув из перечня изымаемых, вписал: "Ленинградский корпусной район временно оставить в подчинении Ленинградского фронта, сохранив его в нынешнем составе". Общее руководство противовоздушной обороной на блокадной территории возложили на командующего этим районом ПВО, имеющим наиболее совершенные командный пункт, систему связи и систему разведки даже с одной их первых в СССР РЛС ВНОС. В тех реальных условиях командующий районом ПВО своими штатными силами управлял методом прямого командования, а оперативно подчинёнными силами ПВО и ИА войск фронта и Балтийского флота - в основном методом взаимодействия.

По нынешней формулировке "единоличную ответственность" за наземную оборону нёс сам командующий фронтом (Л.А. Говоров), за морскую оборону - командующий Балтфлотом (В.Ф. Трибуц), за противовоздушную оборону - командующий Ленинградским корпусным районом (Г.С. Зашихин), за всё в целом - командующий Ленинградским фронтом (Л.А. Говоров). Но главным было не то, что они несли ответственность, а то, что они могли и умели руководить действиями своих войск (сил) и били врага.

Никто никаких поползновений на соседей не устраивал и не норовил подчинять их себе для успеха выполнения своих задач. Всем хватало конкретных дел и особенно "единоличной ответственности" за них по своим профессиям и силам. Оргструктура была очень рациональной, несравнимо меньшей той, на которую замахнулся в своих предложениях А.Ф. Маслов, и содержала экономный перечень функций, которые действительно надо было выполнять. Он многократно уступал предлагаемому перечню, включающему для чего-то все мыслимые и немыслимые функции, какие только можно придумать, как если бы кроме "Командующего Авиацией и войсками ПВО в ВО (на СН)" никого не было и выполнять их больше некому.

Это явный и ничем не обоснованный перебор. Одни функции не несут конкретного содержания и являются лишь кажущимися для неспециалистов. Другие уже выполняют имеющиеся структуры и должностные лица нижних уровней, причём именно выполняют, а не только "несут ответственность". Третьи хорошо бы выполнять, но не возможно из-за полного отсутствия своевременной информации о воздушной обстановке и средств управления силами ПВО.

Может и странно нынешним "новаторам", однако эта скромная и организационно нехитрая, но сплочённая и квалифицированная структура под общим названием "Ленинградский фронт" в невероятно тяжёлых условиях выстояла и победила врага, чем и показала свои совершенство и право на жизнь.

В этой связи возникает резонный вопрос: не развернуть ли безграмотно поставленный ГОУ ГШ и поддерживаемый Главкоматом СВ, надуманный и не нужный громоздкий "эксперимент в ЛенВО" на преломление богатейшего ленинградского и оборонительного и наступательного военного опыта к современным условиям? От этого толку может быть намного больше. Там же многое испытано, выявлены допускавшиеся ошибки и просчёты, найдены их причины и пути устранения.

2-й ПРИМЕР

ПВО В БЕРЛИНСКОЙ ОПЕРАЦИИ

Начнём с того, что отметим достойное подражания "надведомственное" развитие военных взглядов Г.К. Жукова на противовоздушную оборону страны в ходе Великой Отечественной войны и после неё.

Напомним, что всего через две недели после его вступления в должность начальника Генерального штаба приказом Наркома обороны от 14.2.1941 г. было введено разработанное Генштабом "Единое оперативное построение противовоздушной обороны территории страны" в виде 13-ти зон ПВО ТС на основе и в границах военных округов. Управлять ими командующие сухопутными фронтами реально не сумели, а в ходе всеобщего отступления, названного самими "драпом на восток", командующие о них вообще забыли и они распались.

Как ни пытался вдохнуть жизнь в это мертворождённое "детище" и сам Г.К. Жуков, из этого тоже ничего не получилось. Военные округа и сухопутные фронты оказались совершенно не пригодными в качестве основы ПВО территории страны и, разобравшись в этом, в первые же месяцы войны фронтовые (окружные) зоны ПВО ликвидировали.

После отчаянных, но безуспешных попыток спасти довоенную ПВО ТС в составе фронтов, Г.К. Жуков понял, что сухопутные фронты, занятые наземной борьбой, а тем более военные округа, которые со времени их рождения в ходе военной реформы Д.А. Милютина (в 1862 г.), пока не преобразовывались во фронты, никогда никакими, даже наземными военными действиями сами не руководили. Тем более они в принципе не могут и не должны руководить по совместительству одновременно и резко отличающейся от сухопутной, несоизмеримо более динамичной и объемной противовоздушной обороной территории страны в ранге территориальных административных структур.

Это он уяснил настолько твёрдо, что больше никогда не связывал руководство войсками ПВО страны с сухопутными фронтами и не требовал их подчинения. Убедившись в ходе войны, что противовоздушники лучше командуют сами, он предпочитал не забирать у них силы и средства, а отдавать им часть своих задач. Покажем это на Берлинской операции.

Оставаясь заместителем Верховного Главнокомандующего, а, значит, ответственным и за ПВО как фронтов, так тыла страны, но, командуя в конце войны ещё и главным сухопутным фронтом, Г.К. Жуков в отличие от сегодняшних полководцев был озабочен не "интеграцией войсковой ПВО в общую систему ПВО страны", как В.Б. Данилкин, а усилением прикрытия сражавшихся войск для уменьшения их потерь и обеспечения скорейшего достижения "победы в войне". Вникнем в то, к чему он стремился, и поймём, как он это делал.

Берлинская операция готовилась с одерских плацдармов в районах городов Кюстрин, Гёритц, Эта река была тыловой границей 1 -го Белорусского фронта и его армий 2-го эшелона, а одновременно по тогдашнему общему правилу и разграничительной линией между зонами ответственности войсковой ПВО (здесь ПВО 1-го Белорусского фронта), и ПВО ТС (здесь ПВО Западного фронта ПВО). В соприкосновение с зоной ПВО фронта выдвигалась 82-я дивизия ПВО ТС с 36-й истребительной авиадивизией ПВО из состава Западного фронта ПВО, имея задачей усиление противовоздушной обороны плацдармов. В районе г. Варшава стоял мощный (свыше 900-орудий) 5-й корпус ПВО ТС с 320-й авиадивизией ПВО тоже Западного фронта ПВО. Переправы через реку Одер первое время под недостаточным прикрытием войсковой ПВО 1-го Белорусского фронта (всего около 1500 орудий) больше восстанавливались, чем функционировали. Так проводить операцию было нельзя.

По современной логике идеологов "эксперимента в ЛенВО" всё это надо было (кстати, и в Ленинграде тоже) в интересах Берлинской операции подчинить командующему фронтом, чтобы "наиболее полно реализовать" не известно кем придуманный и на чём основанный "принцип единоличной ответственности командующего войсками округа и за противовоздушную оборону войск и объектов ".

Но Г.К. Жуков, то ли безрезультатно намучившись в 1941 г. с построенной на этом же "принципе" и отвергнутой уже 9 ноября 1941 г. довоенной ПВО СССР, то ли не почувствовав в себе достаточно сил и способностей, чтобы нести "ответственность" и за взятие Берлина и за ПВО в тылу одновременно, на такое не отважился. Он пошёл по избранному и в Ленинграде Л.А. Говоровым пути, который при единоначальном руководстве распределяет управление и ответственность между профессионалами. От взятия на себя "единоличной ответственности и за противовоздушную оборону войск и объектов" в отличие от современных военных талантов Г.К. Жуков уклонился и поступил иначе.

Во-первых, он убедил Ставку ВГК в переносе разгранлинии между ПВО фронта и ПВО ТС с тыловой границы фронта на тыловые границы его армий 1-го эшелона для сокращения глубины ПВО фронта и усиления прикрытия 1-го эшелона своих войск сосредоточением всей своей войсковой ПВО в основном на прикрытии только сражающихся сухопутных войск.

Во-вторых, он не потребовал подчинения себе ни зенитных, ни авиационных соединений Западного фронта ПВО, растягивая свой фронт и "ответственность" в глубину, а наоборот, убедил в передислокации (рокировке) без нарушения оперативного построения всего Западного фронта ПВО более мощного 5-го корпуса ПВО с 320-й истребительной авиадивизией ПВО в полосу своего фронта взамен более слабой 82-й дивизии ПВО и в создании вместо двух зенитных группировок (войск и страны) на двух берегах р. Одер единой смешанной группировки войск и страны для обороны всех переправ под единым авиационно-зенитным командованием, причём не своего начальника ПВО, которого оставил в 1-м эшелоне фронта с войсковой ПВО, а "чужого" (но хорошо известного ему по боевым делам) командира технически более оснащённого и старшего по рангу 5-го корпуса ПВО ТС (М.В. Антоненко).

Полководцу важнее было смотреть вперёд на своего противника и решать одну задачу, а не "грести под себя всё", а потом оглядываться назад на свой тыл и тыл страны и пытаться командовать ещё и там. Тыл фронта Г.К. Жукова, как и всех других Белорусских и Прибалтийских сухопутных фронтов, и оборонял и отвечал только за это целый Западный фронт ПВО во главе с командующим (Д.А. Журавлёвым).

Добившись передачи задачи ПВО его одерских плацдармов Войскам ПВО ТС, Г.К. Жуков был удовлетворён тем, что "высвободил для прикрытия сражающихся войск силы ПВО численностью до 4-х зенитных дивизий войсковой ПВО". А для координации действий войск ПВО 1-го Белорусского фронта и выдвинутого по его просьбе на Одер 5 корпуса ПВО ТС для лучшего знания обстановки и его намерений Г.К. Жуков на время операции ввёл остававшегося в подчинении командующему Западным фронтом ПВО командира 5 корпуса ПВО ТС в состав Военного совета своего фронта.

Не выполнив надуманный и не реальный "принцип единоличной ответственности и за противовоздушную оборону войск и объектов", не покомандовав ею лично, Г.К. Жуков в то же время успешно взял Берлин и выиграл завершающую операцию всей войны, опередив рвавшихся первыми захватить город англо-американцев.

Это же совсем другая, творческая и несравнимо более дальновидная, а не нынешняя примитивная и упёртая логика! Необъятное объять нельзя, особенно на войне, даже Г.К. Жукову. Каждому должно быть своё по его способностям. А набирающий "под себя всё" в мирное время по личным мотивам, в войну будет расплачиваться за это, каяться и вместо борьбы просить "разгрузок от лишнего". Такие и добровольные и принудительные примеры ведь были. Зачем их повторять каждому и, к сожалению, всё менее грамотному и опытному поколению командования?

Сопоставление рассмотренных из числа многих моментов прошлого и намерений нынешних "экспериментаторов", думается, убеждает и в превосходстве прошлого опыта над современными "взглядами", и в разнице между уровнями военной грамотности и в целом военным интеллектом прошлых и нынешних сухопутных командующих. Возлагать на них развитие организации и руководство противовоздушной, не говоря уже воздушно-космической обороной государства, которых они совершенно не понимают, а руководить которыми у них нет ни знаний, ни опыта, ни средств, не оправдывается ни единым доводом.

Изложив все эти соображения и показав необоснованность постоянных притязаний послевоенных сухопутчиков на подчинение им противовоздушной обороны страны, подтверждённую всеми довоенной, военной и послевоенными попытками руководить ею, зададимся вопросами:

кому и для чего так упрямо хочется объединить не объединяемое?

кто или что принуждает "реформаторов" и "экспериментаторов" публично демонстрировать ради этого свою некомпетентность не в своей профессии и

полное незнание ни военной истории Отечества в целом, ни уроков и опыта Великой Отечественной войны и полувековой послевоенной практики в частности, ни научных проработок профессиональных научных коллективов Войск ПВО страны?

какая необходимость решение вопросов организации противовоздушной обороны страны упрямо перекладывать с многоопытных её профессионалов, успешно создавших в войну и ещё дважды восстанавливавших её после войны, на незнающих её и не очень грамотных вообще посторонних дилетантов-разрушителей, в 12-й раз по крупному на протяжении более полувека скандально проваливавших все реорганизации системы ПВО страны и не внёсших в её развитие ни крупицы положительного?

ПРЕДЛОЖЕНИЯ В ОСНОВУ ОБЩЕЙ ИДЕОЛОГИИ ВОЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИИ.

Чтобы не ограничиться только критическим анализом сложившегося положения, но и не берясь за самостоятельную разработку общей военной идеологии обеспечения военной безопасности России, без которой не возможно решение никаких вопросов оборонного строительства в государстве и строительства ВС, попытаюсь сформулировать основные исходные посылки и положения, на которых предлагаю базировать её разработку.

ПЕРВОЕ

Все вопросы оборонного строительства в государстве, строительства ВС, подготовки и ведения военных действий надо решать на научной основе, применяя современные научные методы комплексных исследований с системным подходом, а не обособленно по частям. Вначале должны быть научные обоснования, затем принятие решений, а не наоборот, как в данном случае - вначале волевые решения, а затем их принудительные "научные" обоснования.

ВТОРОЕ

Надо ориентироваться не на прошлые сухопутные, а на современные воздушно-космические войны с индустриально развитыми государствами и не на отражение агрессий в борьбе вооруженных сил сторон с применением оперативно-тактического оружия против оружия, а на предотвращение агрессий угрозой прямого разгрома политико-экономической структуры государств агрессоров стратегическим оружием.

ТРЕТЬЕ

Нельзя объединять борьбу в разных сферах под одно командование и прежде всего борьбу в наземной и воздушной сферах под командование военных округов или стратегических направлений. Разделение наземной и воздушной сфер борьбы является одним из важнейших уроков Великой Отечественной войны.

В каждой из трёх сфер - в наземной, морской и воздушно-космической - она должна вестись самостоятельно под одним стратегическим командованием в каждой сфере, объединяющим силы и средства всех видов ВС и родов войск, действующие в данной сфере. Г.К. Жуков блестяще продемонстрировал это в Берлинской операции, а в своей книге (1-я цитата на с. 71) сухопутные и противовоздушные действия оценивал как равные и независимые взаимодействующие.

ЧЕТВЕРТОЕ

Военные округа надо оставить в их прежнем предназначении - "территориальными административными общевойсковыми объединениями", не имеющими никакого отношения к организации и ведению борьбы в воздушно-космической сфере.

Придавать военным округам, всё равно, каким - мирного или военного времени - "статус оперативно-стратегических командований" не нужно, так как на 90 % территории тыла страны никакие оперативно-стратегические военные действия практически никто, кроме Войск ПВО страны и РВСН не ведёт.

"Стратегические командования стратегических направлений" для территориально цельной России и ведения военных действий на её территории ни в прошлом, ни в современных условиях не нужны.

ПЯТОЕ

Нельзя объединять ВВС и Войска ПВО страны, в которых ударная авиация используется по наземным и морским объектам на территориях и акваториях противников в наземной и морской сферах борьбы, а силы ПВО (ВКО) страны - по средствам воздушно-космического нападения в полёте (на маршрутах, траекториях, орбитах) над территорией своей страны и на подступах к ней в воздушно-космической сфере борьбы, то есть в практически разных пространственно-временных условиях против разных сил и объектов противника.

Надо исправить заблуждение, что оружием борьбы в воздушной сфере является авиация. Она является одним из видов ударных (наступательных) средств, объекты борьбы которых находятся в наземной и морской сферах и отсутствуют в воздушной сфере, а бортовые средства самообороны которых во время полёта и на поле боя дополняются фронтовой ИА ВВС.

Надо понять, что единственным видом средств борьбы в воздушной сфере являются средства противовоздушной обороны войск и объектов от налётов и ударов самолётов и крылатых ракет (средств воздушного нападения - СВН).

ШЕСТОЕ

Нельзя объединять "войсковую ПВО" (правильно - зенитные ракетно-артиллерийские войска - ЗРАВ) СВ, ВМФ, ВДВ с Войсками ПВО страны, как силы и средства совершенно разного предназначения - самообороны войск и сил и организованной обороны тыла страны и коммуникаций.

Войска ПВО страны являются самостоятельными силами воздушно-космической обороны объектов тыла и важнейших коммуникаций страны, развёртываемыми заблаговременно в их районах и образующими единую самостоятельную систему обороны административно-политических центров и экономических районов страны.

Войска, силы и средства ПВО (в перспективе и ПРО) остальных видов ВС и родов войск (сил) являются неизымаемыми штатными средствами противовоздушной (противоракетной) самообороны их важнейших группировок, дислоцирующимися вместе с ними и выдвигающимися в их составе в районы предстоящих военных действий для ведения борьбы с СВН в их боевых порядках.

Различие между ПВО на фронте и в тылу кроме нынешних понимали все поколения сухопутчиков, начиная с реформаторов Красной Армии в 1924-1925 г.г. Напомним, что на с. 133 приведена официально устанавливающая это различие выдержка из директивы Штаба РККА от 25.8.1925 г. "Об организации противовоздушной обороны страны ".

СЕДЬМОЕ

Противовоздушная оборона должна быть не зенитной обороной, как все понимали её от зарождения и до конца 1941 года, а в СВ, ВМФ и ВДВ понимают и до сих пор, а авиационно-зенитной, в какую её логично преобразовали в самом начале войны с одновременным её превращением из стационарной объектовой обороны отдельных объектов на непосредственных подступах к ним в территориально-объектовую систему борьбы с воздушным противником, развёртываемую на территории страны в пределах досягаемости вражеской авиации.

Такое коренное изменение её предназначения сделало "ПВО страны" совершенно не похожей на "ПВО видов ВС" и это исключает все основания для их отождествления, сравнения и безграмотных утверждений вроде П.С. Грачёва на военно-научной конференции МО 8.7.1994 г.: "У нас существуют несколько структур, отвечающих за противовоздушную оборону - Войска ПВО, войска ПВО СВ, средства ПВО ВМФ, ИА ВВС". "Их усилия не скоординированы и зачастую они дублируют друг друга…, а содержать такую структуру сегодня Российской армии не по карману" ..."Противовоздушная оборона больше не является уделом одного вида ЕС"... "предполагается, силы и средства Войск ПВО распределить среди других видов ВС, в частности, среди Сухопутных войск и ВВС, а за противовоздушную оборону будут отвечать командующие войсками военных округов, в чьё распоряжение поступят все средства противовоздушной обороны ".

Не только для устранения терминологического разнобоя понятий "ПВО", но и для приведения названий разных сил и средств в соответствие с их фактической сутью и предназначением надо устранить существующую несуразицу. Не составит труда средства "ПВО" видов ВС переименовать в зенитные ракетно-артиллерийские средства, войска и силы (ЗРАВ) по аналогии с нормально называемыми и воспринимаемыми наземными и морскими "Ракетными войсками и артиллерией" (РВ и А).

А заодно это позволит уточнить, сколько же систем и войск (сил) ПВО в России: четыре (П.С. Грачёв), две (сухопутчики, журнал "ВКО" № 1- 2004 г. и др.) или ни одной и, самое главное, прекратит бессмысленную "борьбу двух систем ПВО" между собой и руководства за их "объединение".

ВОСЬМОЕ

Надо прийти к общему пониманию воздушно-космической сферы вооруженной борьбы. Одни её признают, другие отрицают. Одни считают её единой, сплошной без разрывов по высоте, другие стоят на существовании двух отдельных, воздушной и космической сфер, разделённых "пустым" промежутком высот от 35-40 км до 100-130 км, где крылатые средства уже не держатся в воздухе, а орбитальные ещё не держатся на орбитах.

Для исследования проблем воздушно-космических безопасности и обороны всё пространство над поверхностью планеты целесообразно разделить на четыре зоны: воздушную (до 35-40 км), суборбитальную (от 35-40 до 100-130 км), орбитальную (от 130-150 до 36-40 тыс. км) и межпланетную (выше 36-40 тыс. км).

В воздушной зоне перемещаются и из неё ведут боевые действия по сухопутным, морским, воздушным и космическим объектам все виды аэродинамических и воздухоплавательных летательных аппаратов и через неё проходят в прямом и обратном направлениях суборбитальные, баллистические и комбинированные летательные аппараты.

В суборбитальной зоне действуют суборбитальные и через неё проходят в прямом и обратном направлениях баллистические и комбинированные летательные аппараты.

В орбитальной зоне, удерживаясь на орбитах, действуют все виды орбитальных космических аппаратов (искусственных спутников Земли) и через неё проходят баллистические ракеты.

В межпланетную зону, проходя через все зоны и не удерживаясь на орбитах, уходят и возвращаются межпланетные аппараты.

При этом вершины траекторий оперативно-тактических баллистических ракет (ОТБР) и боевые орбиты ударных космических аппаратов (УКА), считающихся целями "нестратегической ПРО", находятся в пределах 500 км по высоте. Выше - область космических аппаратов специальных назначений, пока только беспилотных, с которыми тоже возможна борьба, но которые не ведут боевых действий между собой в принятом её понимании.

Вооруженная борьба сосредоточивается в воздушной, суборбитальной и нижней ("боевой") части орбитальной зон. Наиболее насыщенной средствами нападения и по количеству и по разнообразию является совсем не "пустая" суборбитальная зона воздушно-космической сферы борьбы в диапазоне высот от 35-40 до 100-130 км. В ней или через неё действуют либо перемещаются в разные стороны ("туда и обратно") не только баллистические и орбитальные, но и комбинированные средства. В боевой орбитальной зоне находятся средние участки траекторий ОТБР, на которых в принципе тоже возможно применение средств ПРО, и все орбиты УКА.

В недалёкой перспективе состав СВКН в суборбитальной зоне обещает расшириться с появлением наряду с авиационными, баллистическими и орбитальными средствами ударных суборбитальных средств, действующих в области высот от 35-40 км до 120-150 км. Они способны широко маневрировать с орбит в атмосферу и, наоборот, в каждом полете один раз сходя с орбиты в атмосферу или один раз выходя из атмосферы на орбиту.

Такими могут быть несколько новых классов средств ВКН: орбитальные ракетно-космические самолёты (ОРКС), орбитальные авиационно-космические самолёты (ОАКС), орбитальные воздушно-космические самолёты (ОВКС). Ведутся работы над аппаратами с "отрицательной подъёмной силой", способными в суборбитальной зоне, на высотах (орбитах) порядка 70 км летать, не отрываясь от Земли, на скоростях вплоть до 2-й космической.

Эффективность суборбитальных средств нападения и их опасность чрезвычайно велики потому, что при отсутствии единой информационной и огневой системы ВКО с высокоавтоматизированным централизованным управлением силами разных родов войск ВКО страны их орбитальные ступени будут либо неожиданно для средств ПВО сходить с орбит "нырком" и выполнять свои боевые задачи без продолжения борьбы с ними в атмосфере, либо до поражения их ракетных или самолётных носителей средствами ПРО или ПВО стартовать с них из атмосферы, выходить на орбиту и выполнять там свои задачи неожиданно для средств ПКО. Для ПВО внезапно возникающий ударный "челнок" более опасен, чем отслеживаемый бомбардировщик даже по программе "Стелт".

Поскольку при меньших, чем у межконтинентальных баллистических ракет (МБР), скоростях полёта ОТБР одновременно уменьшается и время их существования как целей в полёте, а также располагаемое время для борьбы с ними, то временной баланс и по ним оказывается жёстким не только не "по-сухопутному" (до 50 км/сут или 2 км/ч) и даже не "по-самолётному" (порядка 1000 км/ч), а "по-ракетному" (несколько тысяч км/ч). В этой связи борьба с ними также потребует высочайшей автоматизации информационного обеспечения и управления, но, может быть, более простых, чем в стратегической ПРО, средств поражения.

Постоянное увеличение зон действия современных средств как нападения, так и обороны обусловливает и возрастание накладок их зон борьбы и даже наложение группировок средств ВКО. Это вызывает необходимость во всё возрастающих пространствах распределять их усилия по видам средств ВКН и координировать их действия, то есть управлять ими и, конечно же, обеспечивать информационно.

При огромных встречных скоростях ракет и противоракет и жесточайшем балансе времени, который обусловлен малыми подлётными временами и продолжительностью пребывания средств нападения в зонах поражения средств ВКО, координация действий разноподчинённых группировок в форме их взаимодействия не возможна не только в стратегической ПРО, но и в борьбе со всеми гиперскоростными (аэродинамическими и баллистическими) средствами. А это значит, что борьба на началах взаимодействия при их разной подчинённости исключается.

По балансу времени проходят только единые подчинённость, информационное обеспечение и управление. Но даже при прямом подчинении всех средств в единой системе одному командованию это возможно, подчеркну особо, лишь при высочайшей степени автоматизации всех процессов сбора и обработки информации, принятия решений, постановки и доведения задач войскам, их исполнения средствами поражения, почти в реальном времени.

Особенностью суборбитальной области воздушно-космического пространства является ослабление различия ("контраста") тактико-технических характеристик аэродинамических и баллистических средств нападения. С одной стороны, скорости крылатых ракет резко возрастают, приближаясь у гиперзвуковых крылатых ракет (ГЗКР) к скоростям ОТБР. С другой стороны, скорости ОТБР всё-таки меньшие, чем у МБР. Они сближаются со скоростями гиперскоростных (гиперзвуковых) КР.

Это принципиальная особенность. Она открывает возможности борьбы с ними не только специальным оружием ПКО, которое после успешного создания, испытания и даже боевого дежурства, а потом ликвидации по международным политическим решениям единственного в мире советского комплекса ПКО "ИС-М" нигде в мире, несмотря на "мечты" Космических войск, не создаётся, но и более реальным перспективным зенитным ракетным оружием ПВО, которое, создаваясь против горизонтально летающих ГЗКР, сможет бороться и с ОТБР, а значит, сможет стать универсальным оружием ВКО.

ДЕВЯТОЕ

Для вооруженной борьбы во всех сферах, но особенно для воздушно-космической сферы надо расчленить многосмысловые понятия-синонимы "руководство" и "управление", в одном из смыслов означающие "направление кем-либо хода процесса или чьей-либо деятельности". К стилю изложения проблематики борьбы в воздушно-космической сфере больше подходит и предлагается употребление 1-го понятия в более широкой и общей, а 2-го понятия в более узкой и конкретной трактовке с применением соответственно ко всей военной деятельности и только к военным действиям.

Великая Отечественная война подсказала целесообразность даже организационного разделения "руководства" на административное, оперативное и специальное.

ДЕСЯТОЕ

Для разработки общей военной идеологии надо значительно шире привлекать военную науку, подобрать более грамотный и опытный комплексный коллектив теоретиков и практиков и не устанавливать им, вдруг спохватываясь, штабные пожарные сроки ("надо было вчера", а теперь "за один день и две ночи " накануне выходных).

Надо понять, что волюнтаризмом руководства и скоропалительными решениями вместо опоры на военную науку, накопленный опыт и на научные методы никаким поколениям реформаторов при любом их самомнении решения проблем не ускорить. Если "реформаторы" принимают волевые решения методом "слепого тыка" очень быстро (И.Д. Сергеев в 1997 г. даже "мозговым интеллектуальным штурмом" за несколько дней), а убеждаются в неправильности каждого решения и отменяют его, как видно из текста, по 4-6 лет, то это значит, что ВС и государство будут хронически постоянно находиться в условиях действия то одних, то других неправильных решений и в нормальные условия никогда не войдут. А военные реформаторы всю свою службу только этим и будут заниматься. Это не приемлемо.

ОДИННАДЦАТОЕ

Любым "реформаторам" и "экспериментаторам" надо помнить, что оборонное строительство в государстве и военное строительство ВС не сводятся только к структурным преобразованиям ВС. Они не имеют права быть перманентными. Зацикливаться на военной реформе, тем более вслепую, без военной идеологии недопустимо и от "реформаторского зуда", ставшего с момента создания ВС РФ хроническим, пора избавляться. Не в постоянных реформированиях главное назначение Вооруженных Сил. Это вредно и опасно.

Более серьёзными являются именно перманентные, но запущенные за годы бездумных "реформ", "реорганизаций" и "экспериментов" боевая готовность, боевая и оперативная подготовка, материальное обеспечение, служба войск, воспитание личного состава, а также изуродованная "реформой" организация военного, особенно высшего военного образования, которая и определила показанный уровень военной грамотности даже нынешних "реформаторов-трёхлеток", не говоря уже о будущих "реформаторах-двухлетках" по высшему военному образованию.

На эти вопросы и пора переключаться.

Комментарии
Добавить комментарий
  • Читаемое
  • Обсуждаемое
  • Past:
  • 3 дня
  • Неделя
  • Месяц
ОПРОС
  • В чем вы видите основную проблему ВКО РФ?